проходимцев? — подозрительно спросил хозяин, всё ещё не опуская дубины.
— Нет, не прячется… — девушка поджала губы и мрачно на него посмотрела.
— Тот перестал зыркать по кустам и поглядел на неё.
— Ты действительно промокла… — пробормотал он голосом, из которого исчез весь прежний пафос, но тут же опомнился, и вернулся к исходному распевному стилю, — войди и обогрейся у животворного огня, путница. К сожалению, я лишь очень бедный волхв…
— Ты это уже говорил…
— … и не смогу предложить благородной госпоже ничего, кроме самой скромной пищи и простой воды, ибо у меня в хижине совсем нет ни малейших ценностей! — закончил он уже менее распевно, но довольно громко, и обращаясь будто и не к девушке, а к лесу за её спиной.
Затем он прислонил свою дубину к стене и приглашающе кивнул.
Внутри было темно и дымно. Крошечное помещение выглядело ещё более тесным из-за массы всякого странного хлама — связок высушенных растений, каких-то кувшинов, банок, плошек и древесных коряг. В дальнем углу белело нечто, похожее на кости и череп с рогами.
Хотя, а что она ожидала увидеть в хижине волхва? Они были своеобразной разновидностью магов. Избегавшей городов, комфортабельных университетов и коллегий. Чародеев живших в лесах, возлагавших на себя причудливые обеты и передававших магические знания из уст в уста, от наставника к ученику. Их всегда полагали странными, но они приносили ощутимую пользу. Никто не разбирался лучше в растениях и живых существах, и мало кто мог столь же хорошо лечить.
— Так ты волхв? — спросила Сим.
— Да, я принадлежу к этому древнему братству молчаливо постигающих и внимательно наблюдающих…
— Ты разрешишь мне обсохнуть?
Волхв кивнул. Девушка присела на лавочку и протянула руки к огню. Только сейчас она поняла насколько замёрзла.
На углях в котелке под крышкой глухо бурчало какое-то варево. От него шёл лёгкий пряный запах, смешивавшийся с едким смолистым дымом очага.
Хозяин поставил на неструганый стол глиняную миску с бобами и кувшин воды.
— Ты можешь разделить скромную трапезу отшельника, — произнёс он, и виновато отвёл глаза.
— Спасибо, премудрый… — она сделала паузу и как можно более кротко и при этом ожидающе поглядела на волхва.
— Волхв. Новый Волхв из Грёб… Рощицы Гребня. Так обычно нарекают меня окрестные пейзане.
— Нарекать — это дать имя, обычно нарекать нельзя, это делают всего один раз, обычно можно только называть, — автоматически пояснила девушка; как все маги она крайне щепетильно относилась к терминам и определениям.
— М-м-м… ты думаешь?
— Уверена.
— Я родом из Ильмерика и иногда путаюсь в непривычных словах, — извиняющимся тоном произнёс волхв.
— Ты говоришь почти без акцента, — заметила волшебница, разминая над огнём пальцы, и ощущая, как тепло поднимается вверх по рукам.
Волхв польщённо улыбнулся, и снял шапочку, высвободив пышную кудрявую шевелюру.
— Я тут совсем недавно. Здешняя волость пустовала, а других свободных мест не было… то есть я хотел сказать, мой наставник возложил на меня…
Она выразительно посмотрела на хозяина.
— Да я знаю, — резко ответил тот, — но мне следует так замысловато говорить… это традиция. Волхв обязан быть таинственным и солидным.
Симахтаб прикинула, что её собеседник если и был постарше, чем она сама, то не намного. Хотя борода и придавала ему некоторую умудрённость.
— Давай ты пока не будешь выглядеть настолько таинственным? — предложила она.
— Ладно… Только никому не говори.
Волхв пододвинул ей миску с бобами и снова виновато отвёл глаза.
— Мы стараемся не причинять вреда живым существам, — негромко пробормотал он, — без необходимости.
Волшебница деликатно взяла боб и попробовала разжевать. Он ещё не высох окончательно, но вкус был травянистый и отвратительный…
— А как мне следует называть тебя? — поинтересовался немного спустя хозяин, задумчиво глядевший в посудину с бобами.
— Симахтаб. Так меня зовут.
— Ты не похожа на Симахтаб…
— В смысле? Ты считаешь, что внешность как-то связана с именем?
— Нет. Просто это восточное имя. А ты не похожа на уроженку тех мест.
Девушка нахмурилась.
— Это не важно. Но меня зовут именно так…
— Как скажешь, — хозяин как-то странно поёжился, и бросил нервный взгляд на клокотавший на огне котелок.
Волшебница проследила за его взглядом и принюхалась.
— Подгорает, — наконец сказала она, — и, похоже, это мясо…
Они обменялись взглядами.
— Волхв должен быть умерен в еде, люди верят, что это необходимо для магии, — несколько растерянно пробормотал хозяин.
— Но ведь подгорает же!
Она рассмеялась. Волхв тоже улыбнулся, и, воспользовавшись куском фетра, снял котелок с огня.
— Местные жители иногда приносят мне еду в благодарность за лечение, — пояснил он, — а по этому поводу наши правила ничего не говорят.
— Я вижу, мясо даже с корнеплодами, — девушка ощутила, что её желудок только чудом сдерживается, чтобы радостно не заурчать.
На некоторое время разговоры прекратились, челюсти обоих собеседников оказались заняты другим.
— Ты здесь недавно? — сказала, наконец, волшебница, не без сожаления оглядывая лежавшие в тарелке кости, еды у волхва готовилось на одного, а последние недели её походное меню было довольно- таки аскетичным.
— Да, недавно. А ты удивилась, что хижина выглядит старой?
— Вообще-то я только хотела поддержать разговор, но это и вправду необычно.
— Она досталась мне от кого-то из предшественников. Всё собираюсь прибраться, но… — он немного сконфузился, — как-то руки не доходят.
— 'Мужчины, что с них взять', — подумала она, — 'вечно у них до уборки руки не доходят'.
— А ты одна из этих? — он искоса поглядел на девушку.
— Каких 'этих'? — насторожилась она.
— Культистов. Сектантов. Играющихся с древними силами.
— Почему ты так решил?
Волхв широко улыбнулся.
— По лесной глуши, вдали от жилья и вблизи от пользующихся крайне дурной славой руин, бродит образованная городская барышня с причудливым именем и вся одетая в чёрное. Что я должен подумать — что ты крестьянка, собравшаяся по грибы?
Следовало признать, что в чём-то он явно был прав…
— А почему вдруг древние культы? — она сделала вид, что не понимает всей очевидности ситуации.
