оконное стекло. В высокой лазури, точно пушистые комочки ваты, проплывали круглые веселые облачка. Проносились наперегонки от крыши до крыши и пропадали где-то в развалинах, словно играя в прятки. Солнце подсушило промытые дождем улицы, и только вдоль обочин еще оставались голубоватые лужицы — маленькие зеркальца, отражавшие небо, облака, дома и прохожих. Воздух был чистый, ароматный, бодрящий. Даже развалины казались сейчас отлитыми из бронзы.
Манюсь шел к Голубятне, как идут на свидание с близким человеком, которого очень давно не видели.
С тревожной радостью думал он о первой встрече с товарищами. Чем ближе к дому, тем больше замедлял он шаг. Наконец остановился перед воротами и улыбнулся при виде висящей у входа таблицы. Читал медленно, чтобы не пропустить ни одной буковки. Сверху значилось: «Спортивный клуб «Сиренка», а под надписью — прекрасный рисунок, изображающий футболиста, бьющего по воротам. Футболист нарисован был так красиво и выразительно, что должен был приковать внимание каждого прохожего. Манюсь даже свистнул от восхищения. Он сразу узнал руку Игнася Парадовского. Под афишей висел большой лист плотной бумаги, на котором была вычерчена таблица результатов турнира.
Манюсь несколько раз внимательно просмотрел эту таблицу, стараясь запомнить все результаты. «Удачно, — подумал мальчик: — мы играем с «Погоней», а «Ураган» — со «Столицей». Если обе команды выигрывают, то встретимся в полуфинале». Самой опасной из всех команд казалась ему «Амброзиана», сумевшая забить своим противникам семь голов. К счастью, грозные нападающие из Праги находились в верхней половине таблицы и «Сиренка» могла с ними встретиться только в финале, к которому вел трудный и далекий путь.
На таблицу была наклеена вырезка из газеты. Покраснев от волнения, Манюсь прочел: «Среди команд, принимающих участие в розыгрыше, особо следует отметить «Амброзиану» и «Зух» из Праги, «Ураган» и «Сиренку» с Воли. Приятно было наблюдать, как маленькие футболисты из «Сиренки» смело вступили в единоборство со значительно более взрослыми ребятами из Мирова. Знатоки футбола прозвали их «жонглерами». Они отлично овладели техникой футбола. Особенно техничным игроком показал себя Леопольд Пеховяк, полузащитник «Сиренки»…»
Манюсь даже застонал от восхищения.
«Говорил ведь я этому Манджаро, чтобы он поставил его в команду! — подумал он. — Смотрите-ка, Паук — самый техничный игрок!.. Вот, наверное, радуется парень!»
Неожиданно Манюсь почувствовал на своем плече чью-то руку. Резко обернувшись, он увидел вытянутую, похожую на яйцо голову Паука.
— Паук! — воскликнул он обрадованно. — Видел, братец, что о тебе пишут?
Паук долго всматривался в сияющее лицо Чека. Открыл рот, хотел было что-то сказать, но от волнения не смог. Наконец еле слышно пробормотал:
— Страшно рад… Опять у нас будет сильное нападение… — Схватив руку Чека, он долго тряс ее. — Вот только с защитой у нас плоховато, братец. Ты был на матче?
— Ясно, был, братец. Из-за этого несчастного Мотыльского проворонили два гола, а ведь могли бы выиграть под ноль.
— Трудный был матч.
— Ох, трудный! Только не беспокойся, в четверг дело пойдет лучше.
— С «Погоней» играем.
Манюсь даже не заметил, как углубился в эту профессиональную беседу. Все казалось ему таким привычным, точно он никогда и не покидал команды.
В воротах показались две знакомые фигуры: Манджаро и Жемчужинка! Увидев Чека, они остановились как вкопанные. Манджаро чуть побледнел, однако ни на минуту не утратил осанки капитана команды. Жемчужинка изумленно раскрыл рот, вся его веснушчатая физиономия так и расплылась от радости. Наконец маленький вратарь рывком, точно бросаясь на мяч, помчался вперед, кинулся Манюсю на шею и на радостях стал так усердно хлопать его по плечу, что Манюсь закричал от боли.
— Ты! Наконец-то! А мы тут так волновались! Что с тобой случилось? Эх, если бы ты знал, Чек, как у меня было тяжело на душе! Хорошо, что ты уже с нами!
Неторопливо подошел Манджаро и протянул Манюсю руку:
— Прости, я тогда поступил по-свински.
— Ерунда, — ответил Чек, мгновенно забывая о своей обиде на капитана команды.
Жемчужинка не отходил от Манюся.
— Идем на наше поле, — сказал он, — постукаем немножко. А завтра в пять тренировка на Конвикторской.
Манюсь выхватил у вратаря мяч и ударил по нему изо всех сил. Пролетев высоко над мостовой, мяч упал вдали от мальчиков и запрыгал по сухим плитам тротуара.
— Идем, братва! Выиграем у «Погони», вот увидите!
Зажигались первые фонари, бледные на фоне мутного вечернего неба. По улицам грохотали ломовые телеги. Усталые кони тяжело шагали, опустив голову, выбивая по неровной мостовой последнюю мелодию трудового дня. Ласточки попискивали под навесами крыш, а над развалинами бесшумно кружила первая летучая мышь.
Манюсь вытащил из кармана деньги, полученные от Стефанека, и еще раз пересчитал. Было ровно сто семьдесят пять злотых.
«Не потребуют ли они с меня еще проценты? — подумал он. — Словом, «заварил кашу — придется расхлебывать», — повторил он про себя слова тренера. Мысли были невеселые, однако Чек смело двинулся вперед.
«Нужно со всем этим поскорее разделаться, чтобы совесть была чиста». Мальчик прибавил шагу и вскоре очутился у дома, где жил Королевич. В окнах Вавжусяков горел свет по старой привычке, Манюсь свистнул, заложив в рот два пальца. Через минуту в дверях показался Королевич. Младший Вавжусяк беспокойно озирался.
— Кто там? — спросил он тихо.
— Это я, Чек.
Королевич оживился и подбежал к забору.
— Явился наконец! — зло усмехнулся он. — Набрался страху и вернулся, щенок! Ну, да ладно… Пригодишься — в четверг играем со «Столицей».
— С кем ты там, Юлек? — В дверях стоял старший Вавжусяк.
— Нашелся беглец, — со смехом ответил Королевич.
— Ах, вот как! — Ромек медленно двинулся к забору. — Пришла коза до воза?
Манюсь уже издали почувствовал запах водочного перегара. Он отступил было, но Ромек быстро схватил его за плечо.
— Не бойся, — просипел он ему прямо в лицо, — поговорим спокойненько. Почему ты тогда не явился?
Но Манюсь молчал, глядя в мутные от хмеля глаза Ромека.
— Деньжата загреб, а прийти не соизволил. — Тон Ромека не предвещал ничего хорошего. — «Ураган» тебе не нравится,, так, что ли?
— Я не играл ни в какой команде, — испуганно сказал мальчик.
— Ах, гадина! — засмеялся Вавжусяк, сгреб Манюся за шиворот и притянул к себе. — А ты, оказывается, кусачий щенок. Но, как видишь, «Ураган» и без тебя выиграл пять: два. А твоя паршивая «Сиренка» еле вылезла. — Наклонившись к самому лицу мальчика, он внезапно спросил: — Ну, а сейчас как будет?
— Вот я как раз и пришел вернуть вам деньги, — Манюсь сунул руку в карман и вытащил свернутые в трубку бумажки.
Ромек отвел его протянутую руку.
