Я бросил в них камень. Не попал. Лишь вспугнул стайку наглых воробьев. Они снялись с земли и пересели на деревья. Пацаны смеясь убежали.
Я нервно зевнул. Потянулся. Минуты ожидания тянулись бесконечно медленно. И с каждой минутой моя ненависть к Интеллигенту таяла. Вместо нее появляласть злость и обида на дядю Колю и Осину. «Они- то в стороне, а я здесь, жизнью рискую», – растравлял себя я. Конечно это было несправедливо, но я ничего не мог с собой поделать.
Еще, было страшно. Одновременно хотелось, чтобы все быстрее закончилось и чтобы ничего не случилось. Чтобы Интеллигент уже уехал. Или еще что. Лишь бы мне ничего не надо было делать. Хотя бы сегодня. Завтра – да! Завтра, пускай. Только не сегодня, не сейчас. «День кантовки, месяц жизни»,
А еще хотелось ссать. Постоянно. Я отходил за кусты уже два раза, испуганно обмирая при каждом хлопке двери. Вдруг это Интеллигент? Но это был не он.
Интеллигент вышел неожиданно. Я уже почти поверил, что сегодня ничего не получится. Обрадовался. И вот тогда они вышли. Сначала появился Хмурый. Цепко огляделся. Повернулся назад и что- то сказал. Я закрыл глаза и медленно выдохнул. Когда открыл, они уже шли к машине. Впереди был Хмурый. За ним – Интеллигент. Еще двое шли по бокам, один сзади.
Самое трудное оказалось встать. Я будто прилип к этой лавочке. Но я все таки встал. Сделал несколько неуверенных шагов. Ноги дрожали и подгибались. Я бы наверное убежал. Но бежать было некуда.
И тогда я пошел навстречу. Я шел согнувшись. Боялся, что они увидят мои глаза и все поймут. Левой рукой я прижимал к животу сумку с обрезом. Правой мелко крестился.
– Эй, куда прешь? – крикнул мне Хмурый. – Пошла на хер!
В его возгласе прозвучали визгливые истеричные нотки. Он тоже нервничал и боялся. Это странным образом прибавило мне сил. Я вдруг успокоился. Хмурый легонько оттолкнул меня.
– Куда? Иди на хер!
Я что-то замычал и ткнул ему в грудь открытую ладонь, словно прося подаяние.
– Ты чего, тварь, не поняла? – Закричал Хмурый и толкнул меня сильнее. Я упал и на четвереньках пополз к Интеллигенту. Сумка с обрезом волочилась по земле.
– Ах ты блядь! – услышал я остервенелый вскрик. Сильный удар в живот подбросил меня в воздух. Я едва не закричал от боли. Удары следовали один за другим. Подняться я уже не мог. Я сжался и закрыл глаза.
– Прекрати! – громко произнес кто-то совсем рядом – Ты чего, наширялся что ли? Ты же забьешь ее!
Избиение прекратилось. Я попытался встать на четвереньки. Каждое движение отзывалось болью в животе. Меня мучительно вырвало. Кислый запах блевотины ударил в нос.
– Да она сама, Саныч! Я ей кричу: «Куда»?!, а она идет! – оправдывался Хмурый.
– Иди от сюда, мудак! И вы тоже! Толку от вас… Только баб уродовать можете! Ждите у машины!
Я услышал звук удаляющихся шагов и недовольное бурчание охранников. Интеллигент коснулся моего плеча:
– Давай, мать, вставай! Ты как, а?
Я встал на колени. Ладонями опирался в землю. Голову не поднимал. Первым делом поддернул к себе сумку.
– Ты их прости, мать, – говорил Интеллигент. – Они не со зла. Просто непонятки у нас сейчас, мать. Все на нервах. Давай я тебе денег дам, а, мать? Я опять замычал в ответ. Интеллигент поспешно зашарил по карманам.
– Сейчас, мать, сейчас, – бормотал он. – Ты подожди, я сейчас.
Моя рука скользнула в сумку, пальцы сжали приклад. Я плавно потянул обрез. Интеллигент держал в руках пачку денег. Отсчитал несколько купюр.
– Вот, мать, возьми, – сказал он, поднимая глаза на меня. Увидел нацеленный на него обрез. В глазах Интеллигента промелькнуло удивление.
– Ну, мать… – начал было он.
Я нажал на курки. Грохнул выстрел. Интеллигент шатнулся назад, но устоял. С шумом взлетела стая воробьев. Рубашка на груди Интеллигента из белой стала красной. Деньги выпали из руки. Подхваченные ветром закувыркались в воздухе. Интеллигент тяжело рухнул на землю.
Охранники у машины смотрели на меня. Хмурый медленно шагнул вперед. Его рука откинула полу куртки. Я увидел черную рукоятку пистолета за поясом.
– Саныча убили! – резанул уши резкий крик и время внезапно ускорилось. Хмурый рванул пистолет из-за пояса. Я вскочил, подхватил сумку и ринулся в кусты.
Бах! Бах! Бах! – прозвучали выстрелы. Я пригнулся и наддал. Выскочил на дорогу. Машины не было! Сзади трещали ветки. За мной гнались. Я затравленно оглянулся. Слезы отчаяния выступили на глазах.
Белый «Москвич» – 412 на большой скорости выскочил из-за поворота. С визгом затормозил возле меня. Задняя дверца распахнулась. Дядя Коля закричал мне:
– Сюда! Головой вперед я нырнул внутрь и «Москвич» сразу ринулся с места.
Пух! Пух! – пули с глухим звуком ударяли в кузов. Я скорчился лежа на сидении. Длинный бешено выкручивал руль.
Не сбавляя скорости он вошел в поворот. Потом еще раз. И еще. Резко затормозил. Я скатился с сидения на пол. Захлопали дверцы.
– Вадик! Быстрее! Вадик! – закричал дядя Коля.
Я, путаясь в подолах платья, выбрался из машины. Наш «УАЗик» уже трогался. Задние дверцы были открыты. Дядя Коля стоял на коленях, придерживая их.
– Вадик! Быстрее!
Я догнал «УАЗик». Забросил вперед сумку. Перевалился сам. Дядя Коля захлопнул дверцы.
– Гони, – крикнул он.
Мотор заревел. Я почувствовал как пол уходит из-под ног, уцепился за скобу, чтобы не упасть.
13
В город мы вернулись через три дня. В этот день как раз хоронили Интеллигента.
Когда проезжали через центр, я, повинуясь внезапному порыву, хлопнул Длинного по плечу.
– Останови, я выйду. Дядя Коля оглянулся.
– Зачем?
– К подруге зайду, – ответил я. Дядя Коля укоризненно покачал головой.
– К подруге! … Нет чтоб к матери… Я поморщился.
– Не учите меня жить. Помогите материально. Дядя Коля сунул руку в карман.
– Сколько тебе?
– Ты серьезно? – удивился я. – Давай сколько не жалко. Дядя Коля щедро протянул мне пачку.
– Бери. Заработал. Я сунул деньги в карман.
– Спасибо. Дядя Коля засмеялся.
– Не за что. Чиба завистливо покосился на меня. А мне? – спросил он. Дядя Коля смерил его взглядом.
– Ты не заработал еще. Чиба обиженно замолчал. Я выскочил из машины.
– Пока! – и захлопнул дверцу. «УАЗик» тронулся. Дядя Коля высунулся из окна.
– Вадик! – крикнул он, – завтра в восемь у меня: чтоб как штык!
– Хорошо! – ответил я и помахал рукой. – Пока!
Я перешел дорогу. Дворами прошел к Юлиному дому. Остановился возле подъезда. Постоял. Все было как раньше. Ничего не изменилось, кроме меня.
Я взбежал по лестнице. Позвонил в дверь. Услышал тяжелые шаркающие шаги за дверью. Старческий голос спросил:
– Кто?
– Я узнал голос юлиной бабушки:
