размаху швырнул стул. Он с грохотом разлетелся на куски. Дверь мгновенно закрылась. Осина продолжал бушевать.
Когда ломать и бить уже было нечего, Осина рухнул в кресло. Он тяжело дышал. По лицу обильно тек пот.
– Сука, пидор, тварь! – выкрикивал ругательства Осина. – Как он говорил, а? – Осина скрипнул зубами и застонал. – Как он говорил!? Как с пацанами. Как с мышью потыканной! Сука!
Я понимал его, но я чувствовал мстительную радость от того, что Захар так опустил его. Этим он словно поквитался с Осиной за меня. И не в силах сдержаться я сказал:
– Ну что ты? Нормально он говорил. Осина вскочил. Одним прыжком перелетел кабинет, схватил меня за грудки.
– Нормально?! Это для тебя нормально! А со мной никто не может так говорить! Никто! Я главный! Я! Ты понял!? Я!
В глазах его было безумие. Если бы я сказал хоть что-нибудь против, он бы убил меня. Я боялся пошевелиться.
– Ты понял?! – бешенно тряс меня Осина.
– Понял, – ответил я. – Ты главный. Осина оттолкнул меня. Я упал в кресло. Осина выбежал из кабинета.
10
– Ой, ну наконец-то приехали, всплеснула руками мама. – А я уже думала не соберетесь! Отец, отец! Иди встречай гостей!
Из комнаты появился отец. Обнял и расцеловал Юлю. Пожал руку мне. Подхватил на руки Темку.
– Проходите, проходите, – суетилась мама. – Я торт купила. Чай будем пить. Да вы может голодные? Я голубцы приготовила, как ты, Вадик, любишь, в сметане, – и она робко погладила меня по руке. Я улыбаясь обнял ее.
– Нет, мам, спасибо. Мы поели. Но от торта не откажемся, верно Темка?
– Верно! – закричал он. – Баба, хочу торт! Все засмеялись.
– Мужчины, идите в зал! – начала распоряжаться мама. – А мы с Юлей стол накроем! Пошли Юленька! Темка задергался, вырываясь из рук отца.
– Я тоже хочу в кухню! Отец поставил его на пол. Темка рванулся за мамой и Юлей. Я рассмеялся.
– Знает, что у бабушки сердце доброе. Она ему кусок торта сейчас обязательно отрежет, – сказал я, кивнув в сторону кухни, где скрылся Темка. Отец добродушно махнул рукой.
– Пуская! Ты в его возрасте такой же был.
– Мы вошли в зал. Отец показал на открытую балконную дверь.
– Покурим? – спросил он.
– Давай, – согласился я.
Мы вышли на балкон, закурили. Отец искоса поглядывал на меня. Я понял, что он хочет мне что-то сказать, но не знает как. Наконец отец решился.
– Я слышал, что Николая убили? Я помрачнел.
– Да.
– А кто известно? Я покачал головой.
– Нет. Пап, давай поговорим о чем-нибудь другом, а?
– А я, Вадик, хочу поговорить именно об этом, – возразил Отец. – Да ты потерпи, это много времени не займет.
По его лицу я понял – от разговора не отвертеться. Я облокотился на перила балкона.
– Ладно, говори. Отец задумался. Глубоко затянулся и вместе с дымом выдохнул:
– Вадик, а ты не думал о том, что тебе пора уходить?
– Уходить? Куда? – не понял я.
– Объясню, – охотно ответил отец. – Вот убили Николая. Ты говоришь, что не знаешь кто. Или просто не хочешь мне рассказывать. Но мне это знать не нужно. И так понятно, что варианта только два. Или кто- то хочет занять ваше место. Или у вас начались… – отец замялся, подбирая нужное слово, –… внутренние конфликты. Я прав?
Я изумленно смотрел на него. Такого я даже не ожидал. Отец, довольный произведенным эффектом, засмеялся.
– Не понимаешь откуда я это знаю? А все просто, Вадик. Я ведь историк, а в истории это дело обычное. Какой вариант у вас? – спросил отец и тут же продолжил, – не отвечай, не надо. Какая разница? Главное в том, что вас начали убивать. Вряд ли обойдется одним Николаем. Рано или поздно дойдет очередь и до Андрея, и до тебя. Поэтому я спрашиваю: ты не думаешь, что тебе пора уходить?
Отец замолчал. Я не знал, что ему ответить. Он сказал то, о чем я думал уже давно. С той ночи, когда мы закопали Длинного. Надо уходить… Но как? Из кухни доносился, перекрывая звон тарелок, веселый голосок Темки. Отец придвинулся ко мне. Зашептал в самое ухо.
– Вадик, ты уже не маленький. Должен понимать: с твоей профессией долго не живут . Я тебя прошу – уходи! Уходи пока не поздно! Пока тебе еще не дышат в спину. Или… – отец вдруг тревожно схватил меня за руку, – или уже дышат? Я тихо ответил.
– Нет. Еще нет.
– Тогда уходи! – решительно сказал отец.
– Мужчины, – позвала нас мама. – К столу!
– Сейчас! – откликнулся отец. – Идем! И обернувшись ко мне повторил:
– Уходи, Вадик! Уходи…
11
Поезд медленно прополз мимо меня. Несколько раз дернулся, останавливаясь. Зашипел спускаемый воздух. Нагруженные тяжелыми сумками заметались по перону люди. Я неторопясь прошел вдоль поезда. Мне нужен был третий вагон, «СВ». Димон, увидев меня еще издали закричал.
– О! Вадик! Братан! – и двинулся навстречу широко разведя руки. Обнял меня, гулко хлопая по спине.
– Здорово, братан! Как жизняк?! Я покорно выдержал процедуру приветствия.
– Нормально.
Димон засмеялся. Показал пальцем на стоявшего за его спиной высокого грудастого парня.
– Это Малыш, он со мной. Я протянул руку.
– Вадим. Грудастый молча улыбнулся и аккуратно пожал ее. Димон с размаху хлопнул меня по плечу.
– Ну что, браток. Где твоя тачка-то?
– Там, махнул я рукой в сторону здания вокзала, – на площади. Димон подхватил меня под руку.
– Пошли к ней! Или ты еще кого ждешь? Я немного растерялся от его напора.
– Нет, больше никого не жду.
– Тогда двинули! Димон потащил меня к вокзалу, небрежно бросив Малышу:
– Возьми сумку. По дороге к машине Димон похохатывая рассказал:
– У Папы ни минуты покоя. Бабу трахнуть некогда. Только залезешь, Папа уже звонит. Недавно, прикинь, в баньку собрались, водка, шлюхи, все дела, а тут Папа…
– Слушай, какой Папа? – перебил я его Димон даже остановился от удивления.
– Как какой? Захар! Мы его Папой зовем… Ну вот он и …
