Когда во время обеденного перерыва они вышли в холл, Охотин неожиданно спросил:
— И хочется тебе делать эту черную работу? Сколько времени ты на это тратишь, а кто оказывается в выгоде? Кто тебе сказал, что все исчерпывается только этим? Ведь это смешно!
Они остановились у окна.
— Сейчас, может быть, еще ничего, но через несколько лет, когда подрастет твой сын, когда ему нужно будет давать образование… Я не думаю, что Олег поможет тебе в этом, — продолжил он.
Тут он попал, пожалуй, в самое больное и слабое место ее нынешней жизни, которая была уже совсем не та, что прежде. Ирина знала, что еще год можно не думать об образовании сына. Менее всего ей хотелось отдавать его в районную школу, из которой последние годы выходило все больше пьяниц и наркоманов. Это предстояло решать, и Олег ей в этом деле действительно был не помощник.
— Ну а потом, работать на идею… — продолжал Охотин. — Это как-то устарело… Хватит думать о том, что можно как-то изменить этот мир. Результаты все равно достаются другим.
— По-моему, здесь неплохо, — весело ответила Ирина. — Мы столько сил и времени потратили на этот журнал…
— Я понимаю. У вас много хороших идей… Этот Максим, он хорошо соображает.
— Что ты имеешь в виду?
— Некоторые идеи выходят за рамки тематики вашего журнала. Вы придумываете какие-то странные вещи. Вот, смотри, — он открыл папку, которую держал в руках. — Заказ на социологический опрос. Недешевая штука, а какие вопросы! Это не социологическое, а прямо-таки психологическое исследование. Зачем вам это нужно?
— Это интересно.
— Это Максим придумал?
— Какая тебе разница? Есть официальные цифры, статистика, которая давно вызывает сомнения. Она устарела, ее надо проверять. Вот и все.
— Интересно… Зачем проверять официальные данные?..
— Чтобы знать, как обстоят дела на самом деле.
— Что, снова искать истину?.. В который раз?..
— А почему тебя это так волнует?..
— Извини, — он захлопнул папку. — Это я так. Любопытство. Я еще не совсем освоился на этой работе, мне хочется разобраться.
Она отвернулась к окну. Что ж, может быть, просто из любопытства. Вероятнее всего. И она снова задумалась о том, что же произошло после распада их кружка. Тогда такой разговор ее насторожил бы куда более, чем сейчас. Охотин улыбнулся, и ее подозрения развеялись.
«Да, конечно, он не освоился… Это просто любопытство… — подумала она. — Это не повод, чтобы сразу подозревать в чем-либо…»
Поздно вечером позвонил Олег.
— А я тут, знаешь, совсем не сидел без дела, — сказал он многозначительно. — Я нашел человека, который знал Охотина последние пять лет.
— Зачем тебе это нужно?
— Как зачем? Ты что? Сидеть рядом с этим негодяем и не пытаться узнать, какой он сейчас?
— Сейчас-то это зачем? Да и тебе зачем? Тебя все равно никак это не коснется.
— Ну ты даешь, — вздохнул он. — Я ж для тебя старался. Ты что? Что с тобой?..
— Ничего. Если хочешь, можешь заниматься такими глупостями. А мне надо работать.
— Ну хорошо, хорошо. Но может быть, ты выслушаешь?
— Да.
— Так вот, где бы он ни появлялся, везде происходили странные вещи. Неожиданно кто-то лишался работы, в штате появлялись новые люди. Либо вдруг заглядывала налоговая инспекция, несмотря на то, что она уже была здесь две недели назад. Это что, его новая тактика? Что скажешь?
— Я не понимаю, зачем ты передаешь мне совершенно непроверенные сведения от каких-то неизвестных людей. Мало ли кто что может сказать…
— Между прочим, те, кто мне это рассказал, мои старые друзья, и я им доверяю.
— Ну и что. Я знаю всех твоих старых друзей. Сколько еще можно жить событиями столетней давности? Сейчас другое время. Это все философский бред.
— Вот те на. Ты что, заболела?
— Возможно.
— А что ты так поздно? Я звонил с восьми вечера.
— Так получилось. Тебе-то теперь что за дело?
— Мне — никакого. Но Охотин все-таки…
— Сто лет прошло. У всех своя жизнь.
— Верно. Своя.
— Пока.
— Пока.
А еще через пару дней к ней подошел Максим и сообщил, что у него разговор. Очень важный.
— Мои друзья с третьего этажа интересуются, кто такой этот Охотин… Они просили меня спросить тебя, кто же он все-таки такой? Ну, ты с ним общаешься, и так далее…
Я с ним не общаюсь, хотелось сказать ей, это совсем не такое общение… Мы с ним только побеседовали в баре несколько раз…
— У них что-то случилось? — спросила она.
— Пока нет… Но он стал проявлять к ним подозрительный интерес… Я вспомнил, ты сначала как-то недоверчиво отнеслась к нему и даже сказала, что он…
— Стукач. Да, но, понимаешь, все сложно… Прошло пятнадцать лет, сейчас все по-другому… Проще простого заклеймить человека… У меня нет доказательств. Может быть, к нынешнему времени это не имеет никакого отношения.
— Ты думаешь?..
Удивительно было слышать такие слова от Максима, обычно рассеянного. Он был озабочен.
— Что произошло? Расскажи.
— Пока не могу. Просто я считал, что если что-то не так, ты об этом скажешь. Я их заверил, что если ты с ним сидишь в баре, значит, все в порядке, это все равно что рекомендация…
— Какая рекомендация? Я не даю никакой рекомендации.
— Но ты с ним общаешься…
— Это совершенно ничего не означает. Это личное дело.
— Но если он стукач, какие могут быть личные дела?..
Это был первый случай, когда они решили встретиться не на работе. В парке, где в этот день было много народу, в открытом кафе, недалеко от прудов. Это место ей тоже было знакомо: когда-то они с Ларисой и Митей обсуждали здесь «Истоки и смысл русского коммунизма», что-то еще…
Она смотрела, как люди заказывали вино и мороженое, слушала музыку, и никак не могла освободиться от чувства раздражения и досады на собственные бесплодные размышления. «И почему — думала она, — он свалился на мою голову, почему через пятнадцать лет снова нужно думать о том, можно доверять этому человеку или нет?» Теперь ей казалось, что все эти годы оказались бессмысленными, оказались ненужными книги и знания, поскольку они ничего не изменили в жизни. Жизнь, казавшаяся долгим путем, вдруг сократилась до ничтожных размеров, в которых ничего серьезного и важного не могло уместиться. Наверное, мы ходим по кругу, думала она, если вот так, как много лет назад, она беседует с Охотиным, который не может предложить ей ничего другого, как только вспомнить легенду о Великом Инквизиторе. Наверное, мы живем в перевернутом мире, подумала она, если такие люди так спокойно, благополучно и неуязвимо чувствуют себя в нем…
