Пусть женщины — в начале дня, С заходом солнца у огня — Кошок прощальный в честь меня На весь аил не голосят. Ты Бокмуруну передай: Гостей пусть много не зовет, И пусть без скачек и призов По мне поминки проведет. В округе знают — я богат. Пасется на моих лугах Десятитысячный табун, Баранов тысяч пятьдесят, Верблюдов будет тыщи две, А сколько яков и коров, Никто еще не сосчитал. И за богатых женихов Я дочек замуж проводил. И много злата, серебра В казне своей я накопил! А сын мой, юный Бокмурун, Не для труда, видать, рожден, Все это промотает он. Боюсь, узнав, что умер я, Враги кыргызов: Нескара, И Соорондук, и Конурбай, Могучий, алчный хан Жолой — Прибудут в наш ташкентский край Как будто смерть мою почтить, И будут повода искать Погром кыргызам учинить, Мои несметные стада Угонят в разные края. Манасу весть пускай не шлет. Всевластный хан Таласа он, Кыргызский род теперь един, Могуч, силен, непобедим, Крепка дружина у него. Коль силы некуда девать, Чоро полезут на рожон. И если съедутся на аш Сам Нескара, Конур, Манас, Боюсь, что смерть моя, родной, Кровавой кончится войной. Батыр кыпчаков хан Урбю, И хан Чаткала Музбурчак, И доблестный Кокче-казах, Воспетый в сказах эр-Тоштюк, Хан Андижана Санчыбек, И сын Эштека Жамгырчы — Единой власти не хотят И меж собою говорят: «Зазнался наш батыр Манас И захватил один всю власть». Не надо посылать им весть, О том, что умираю я. Боюсь, собравшись вместе здесь, Рассорятся вконец друзья,— Закончил, мудрый Кокетей И, сделаши последний вздох, Покинул мир живых людей. И не успели старика Оплакать родичи, друзья, Явился сын издалека. И горько Бокмурун рыдал, Что завещание отца Из уст он лично не слыхал. Когда в горах спустилась ночь, Умыв лицо от горьких слез, По юртам люди улеглись, Чернобородый Баймурза Тихонько юношу позвал, И завещание отца Подробно сыну рассказал. — Отец пред смертью дал завет: Похоронить в родной земле Не как правителя-вождя, А как простого старика, Как байбиче преклонных лет. Без шума, скромно, в тишине Просил он прах отдать земле. Просил в округе никому О смерти весть не подавать И на поминки никого Из ханов доблестных не звать. Манаса, друга своего, Просил на аш не приглашать. И чтоб поминки провели Без скачек, аламан-байги, Без эр-сайыш, куреш, жамбы. И по утрам чтоб на заре Не плакал по нему никто. И чтоб забыли поскорей, Что жил на свете Кокетей. Отец был славен и богат, И я никак не смог понять, К чему он это завещал. А может, мудрый аксакал Решил кончиною своей Тебя на жадность испытать? —
