слабая видимость. Спустившись в сумерках к селу, офицеры-чеченцы отправятся к дому, где живет отец ушедшего в Чечню с Янгулби и оказавшегося в руках контрразведчиков чеченского парнишки. К этому времени Туман должен будет выйти к южной окраине аула и устроиться в развалинах брошенного дома. Дальше останется только ждать. Сколько – неизвестно. Антон надеялся, что уже этой ночью все решится.
– …Командир, – толкнул в бок Джин. – Пора.
– Да? – удивился Антон и огляделся.
Было уже совсем темно. Антон разозлился:
– Проспали!
– Ничего, все нормально будет, – раздался голос Джина. – Шаман уже наверху. Кто следующий?
Антон подошел к скале, передал рюкзак и снайперскую винтовку «Винторез» Стропе. Чеченец тут же привязал их к опущенной сверху веревке и задрал голову вверх:
– Давай!
Цепляясь за камни, рюкзак пополз вверх. Вскоре конец веревки снова упал.
Антон обвязал себя вокруг пояса, уцепился за выступ и стал карабкаться, чувствуя, как Шаман натягивает веревку. Взбираться вверх оказалось не так сложно, как казалось днем. Антон совсем не чувствовал усталости. Перебирая руками, он взбирался все выше и выше. Стоп! Его обдало жаром. Но подъем должен давно закончиться! Неужели он полез по другой стене? В тот же миг Антон почувствовал усталость. Порыв ветра заставил его прижаться к камням. По спине пробежали мурашки. Он осторожно посмотрел вниз. От увиденного перехватило дыхание. Далеко внизу простирался расцвеченный миллионами огней город. Он отчетливо увидел, как по улицам едут с включенными фарами автомобили, переливаются разноцветными цветами рекламные щиты. Руки разжались…
Ощущение падения в бездну вернули его в реальный мир.
– Что, сон плохой приснился? – раздался над самым ухом голос Джина.
Антон сел, потер шею, поежился:
– Я кричал?
– Вздрогнул, когда я тебя будить стал.
– Может, жар? – Стропа бесцеремонно потрогал лоб командира. – Нет, вроде. Переутомился.
– Что, пора? – глядя на высившуюся за силуэтом Джина скалу, спросил Антон и поежился.
– Сам сказал – в восемь сорок, – напомнил шепотом Стропа.
Спуск, вопреки ожиданиям, занял немного времени. Первыми вниз соскользнули Стропа и Джин, благо высота была небольшой. Следом один за другим спустились остальные. К условленному месту спецназовцы вышли в точно назначенное время. Туман встретил их у развалившегося забора.
– Ну, как у вас? – спросил Антон, пожимая заместителю руку. Они не выходили на связь, опасаясь случайно быть обнаруженными.
– Нормально, – Туман показал рукой направление.
Антон двинул через сад к дому.
У обращенной к лесу стены он увидел силуэт сидящего на земле человека. Это был Дрон.
– Почему не внутри? – удивился Антон.
– А смысл? – спросил шепотом Дрон. – Там хлама разного по самые уши.
– Где остальные?
– Вдоль забора. – Опустившийся позади него на одно колено Туман показал рукой в сторону аула. – Здесь всегда так?
– Как? – не понял Антон и поднес к глазам прибор ночного видения. Сквозь зеленоватое свечение в окулярах стали выплывать контуры домов.
– Оживление непонятное, – пояснил Туман. – Неужели свадьба?
– Вряд ли, – покачал головой Антон. – Мы бы заметили приготовления. До самых сумерек все тихо было. И с чего ты взял, что здесь шумно?
Послышался плач и причитания. Что-то стукнуло. Залаяла собака. Лай подхватила вторая, третья. Кто- то громко говорил на грузинском. В одном из дворов завелась машина.
– Это не тот джип, на котором ездит наш друг? – заволновался Туман.
Антон отпустил кнопку, дождался, когда свечение погаснет, и только после этого убрал от лица окуляры. В противном случае свет электронно-оптических преобразователей можно увидеть на приличном расстоянии.
– Джин, – позвал Антон.
Сзади раздался шорох:
– Здесь я, командир.
– В селе непонятная возня.
– Я уже заметил, – согласился Джин.
– Надо немного выждать, – негромко проговорил Антон. – Скорее всего, что-то случилось.
– Может, кто-то умер? – выдвинул предположение Туман.
Глава 4
Вандал вышел из подземного перехода, накинул на голову капюшон и направился к цветочному магазину. Прошла неделя с того дня, когда он, как это принято говорить в определенных кругах, «лег на дно». За это время притупился страх, который первые дни нет-нет да и давал о себе знать. Пару раз Вандал просыпался посреди ночи от приступов необъяснимой тревоги и до утра лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам. Иногда в толпе ему вдруг начинало казаться, что он уже видел пришедшего на встречу человека; начинал нервничать, если кто-то дольше, чем положено, задерживал на нем взгляд.
После непроизвольного насилия Марина сутки пролежала в кровати. Он, как мог, пытался загладить свою вину. Объяснял это безудержной страстью и неземной любовью. Завалил комнату цветами, носил ей в постель завтраки. Сам спал в комнате, на диване. На третий день она остыла, но попросила его посетить врача, намекнув, что боится повторения. Он согласился, однако настоял, что пойдет один. Нет, обманывать Марину он не собирался. Просто так захотел. Его самого волновал этот срыв. В психиатрической клинике Вандал сказал, что недавно пришел с войны. Потом описал случай с Мариной. Доктор внимательно выслушал, поводил молоточком перед глазами, постучал по коленям и выписал лекарства. Теперь, строго по времени, он пил таблетки. Их действие сразу отразилось на самочувствии. Сонливость, заторможенность, притупление желаний и чувств не проходили. Он перестал думать. Мысли стали поверхностными и вязкими. Любая попытка более-менее серьезного умственного напряжения давалась с трудом. Относительно нормально Вандал чувствовал себя лишь на улице. Однако за руль садиться боялся.
Он зашел в павильон, окинул взглядом заставленный цветами прилавок и ткнул пальцем в розы:
– Мне это.
Щуплый азербайджанец подтолкнул в спину молоденькую флористку.
– Живее!
– Я не тороплюсь, – неожиданно вспылил Вандал. – Чего ты ее толкаешь? А если я твою жену или дочь так толкну?
– Я тебя зарежу! – шутливо напыжившись, с театральным пафосом прохрипел азербайджанец и расплылся в улыбке.
Однако попытка хозяина магазина сгладить инцидент столь оригинальным способом произвела эффект с точностью до наоборот.
– Езжай к себе домой и там командуй! – Вандал махнул рукой в сторону, где, по его мнению, была родина южанина.
– Э-э, почему кричишь? – поморщился продавец. – Как лучше хотел…
– Это я кричу? – Вандал навис над мужчиной. В голове застучало. Его переполнила энергия, которую вдруг нестерпимо захотелось выплеснуть на этого хама.
– Слушай, если не нравится обслуживание, вон книга жалоб висит, – азербайджанец показал взглядом на висевший у входа стенд. – Пиши свой замечаний, забирай цветы и уходи.
– Ты мне еще указывать вздумал, что мне делать? – Захлебываясь от негодования, Вандал схватил продавца за отворот пиджака. Вновь, как и в момент приступа бешенства при объятиях с Мариной, из-за спины кавказца стала наползать темнота. В ушах появился нарастающий гул.
