Итак, Жуан, проснувшись, находилКупанье, завтрак и к тому ж сияньеПрекраснейших очей — живых светил,Способных вызвать сердца трепетаньеВ любом. Но я об этом уж твердил,А повторенье — хуже наказанья.Ну, словом, искупавшись, он спешилК своей Гайдэ и с нею кофе пил.172Так был он юн и так она невинна,Что он ее купаньем не смущал;Ей мнилось — он мечта или картина.Ее ночные грезы посещалУж года два, как будто беспричинно,Заветный милый образ, идеал,Сулящий счастье, — а при полном счастьеДвоих персон желательно участье.173Она влюбленно восхищалась им,С восторгом целым миром любовалась,От нежных встреч всем существом своимВосторженно и смутно волновалась;Готовая навек остаться с ним,При мысли о разлуке ужасалась.Он был ее сокровищем; онаБыла впервые в жизни влюблена.174Красавица Жуана посещалаВесь месяц ежедневно и притомБыла так осторожна поначалу,Что догадаться не могли о нем.Но вот ее папаша снял с причалаСвои суда, спеша не за руномИ не за Ио, а за кораблями,Груженными товаром и рабами.175Тут наступил ее свободы час:Ведь матери Гайдэ давно не зналаИ, проводив отца, могла сейчасРасполагать собою как желала.Так женщины замужние у насЗапретом не стесняются нимало(О христианских странах говоря,Где под замком не держат женщин зря).176Теперь ее дневные посещеньяИ разговоры стали подлинней;Он мог уже составить предложенье:«Пойдемте погулять!» Немало днейОн пролежал в пещере без движенья,Как сломленный цветок, но рядом с нейОн оживал и, вместе с ней гуляя,Закаты созерцал, луну встречая.177А остров был безлюден и уныл:Вверху — скалистый, а внизу — песчаный.Его конвой утесов сторожил,И лишь местами пристанью желаннойОн моряка усталого манил.Прибои ревел упорный, непрестанный;Лишь в летний длинный день, истомой пьян,Как озеро был ясен океан.178И, окаймляя брег лишь легкой пенойШампанского, клубилась рябь волны.Когда вином, души росой священной,Бокалы ослепительно полны,Что лучше этой влаги драгоценной?Пускай твердят про трезвость болтуны,Пью за вино, за женщин, за веселье,
