Дон Жуан

И сразу превращаются в кристаллы.

34

И тут же, хладен, тих и недвижим
И странно бледен, как морская пена
(Когда-то словом ласковым одним
Она его будила неизменно!),
Лежал Жуан, и жалобно над ним
Рыдало море голосом сирены:
Заставить это сердце биться вновь
Уж больше не могла ее любовь!

35

И, странно, ей внезапно показалось,
Что облик дорогого мертвеца
Менялся — в нем как будто прояснялось
Усталое лицо ее отца
И взгляд его недобрый; испугалась
Гайдэ при виде этого лица,
Проснулась — я увидела, бледнея,
Что он, ее отец, стоит пред нею!

Она вскочила с воплем и пред ним
Упала; счастье, ужас и смятенье
Узнать того, кто прежде был любим,
А ныне стал оплаканною тенью,
Боролись в ней с отчаяньем немым
Тревоги, недоверья, опасенья
За милого. (Я тоже пережил
Подобный миг, но я его забыл.)

37

Услышав крик отчаянный любимой,
Проснулся мой прекрасный Дон-Жуан
И, храбростью горя неукротимой
Схватил тотчас же острый ятаган
Но Ламбро, до поры невозмутимый,
Сказал с презреньем' «Глупый мальчуган!
Смирить твою отвагу озорную
Десятку сотен сабель прикажу я!»

38

Но тут Гайдэ воскликнула опять
«Ведь это мой отец! О, „милый, милый
Ему я ноги буду целовать
Он нас простит, как небо лас простило
Отец! Позволь судьбу благословлять,
Которая тебя нам возвратила!
Сорви обиду сердца своего
На мне одной, но пощади его!“

39

Старик стоял спокоен, строг и прям,
Его глаза светились странным светом.
Я думаю, он был взволнован сам
И медлил с окончательным ответом.
Наш юный друг, и вспыльчив и упрям,
Хотел блеснуть отвагой в деле этом;
Он за себя решился постоять
И собирался с честью умирать.

40

„Отдай оружье!“ — Ламбро молвил строго.
Жуан сказал: „Без боя не отдам!“
Старик суровый побледнел немного
И возразил: „Тогда смотри ты сам,
За кровь твою я не отвечу богу!“
И тут, от слов переходя к делам,
Свой пистолет он вынул из кармана
И взвел курок, прицелясь в Дон-Жуана.

41

Как странно звук взведенного курка
Внимательное ухо поражает,
Когда, прищурясь, нас издалека