Один бежал с разбитой головою,Другой упал с разрубленным плечом,Но третий ловко вашего герояУдарил быстро вынутым ножом:И тут уж все накинулись гурьбоюНа юношу. Кровь полилась ручьемИз нанесенной ятаганом раныНа голове несчастного Жуана.50Они его связали в тот же мигИ унесли из комнаты. Тогда жеИм подал знак безжалостный старик,И мой красавец под надзором — стражиБыл переправлен на пиратский бриг,Где был он в трюм немедленно посажен,И строго приказали часовымНеутомимо наблюдать за ним.51Как странен мир, читатель дорогой!Признаться, мне ужасно неприятно,Что человек богатый, молодой,Красивый, и воспитанный, и знатный.Изранен, связан буйною толпойИ, по капризу воли непонятной,Отправлен в море только оттого,Что полюбила девушка его!52Но я почти в патетику впадаю,Растроганный китайской нимфой слез,Лирической Кассандрой — музой чая!Я раскисаю, как молокосос,Когда четыре чашки выпиваю!Но чем же утешаться, вот вопрос?Мне вина, несомненно, не под силу,А чай и кофе — чересчур унылы,53Когда не оживляет их КоньякПрелестная наяда Флегетона.Увы! Ее пленительных атакНе терпит мой желудок воспаленный!Я прибегаю к пуншу: как — никакДовольно слаб сей друг неугомонныйБесед полночных, но и он подчасНедомоганьем наделяет нас!54Оставил я несчастного ЖуанаИзраненным, страдающим уныло,Но не сравнится боль телесной раныС отчаяньем Гайдэ; ведь не под силуТаким сердцам смиряться пред тираном.Из Феса мать ее происходилаИз той страны, где, как известно всем,Соседствуют пустыня и Эдем.55Там осеняют мощные оливыОбложенные мрамором фонтаны,Там по пустыне выжженной, тоскливойИдут верблюдов сонных караваны,Там львы рычат, там блещет прихотливоЦветов и трав наряд благоуханный,Там древо смерти источает яд,Там человек преступен — или свят!56Горячим солнцем Африки природаПричудливая там сотворена,И кровь ее горячего народаИгрой добра и зла накалена.И мать Гайдэ была такой породы:Ее очей прекрасных глубина
