'Может, струя и слишком слабая, чтобы затопить такой большой корабль, но достаточно воде подняться повыше — и машина взорвется! Наверное, этого они и добивались! От взрыва все судно так перекорежит, что никто уже не сумеет докопаться до причин аварии…'
Мишель изо всех сил пытался взять себя в руки.
'Ну-ка, вспомним, что рассказывал механик? На такой случай имеется специальный откачивающий насос… Его даже включать не надо — он работает постоянно, но в замедленном режиме…'
Действительно, лейтенант Рансье говорил мальчикам, что на старых кораблях, как бы тщательно ни осматривали корпус, как бы часто ни ремонтировали, вода все равно потихоньку просачивается внутрь. Чтобы откачивать ее, и нужен аварийный насос.
'Если я сумею включить насос на полную мощность, вода будет подниматься медленнее'.
Мишель беспомощно разглядывал рычаги управления на пульте. Как он жалел теперь, что невнимательно слушал объяснения механика!
Он уже решился было попробовать и протянул руку к одной из рукояток, но тут в голову ему пришла вполне разумная идея.
'Нужно любой ценой освободить экипаж! Матросы из машинного отделения знают, как управлять насосом. Это единственно правильное решение. Надо любой ценой взломать дверь кубрика!'
Сколько напастей сразу свалилось на его голову! Как справиться со всеми?..
'Бедняга Даниель! Не знаю даже, когда я смогу заняться твоими поисками…' — вздохнул мальчик.
Он опомнился. Надо действовать, действовать как можно быстрее! Да, но с чего начать?..
'Прежде всего — штурвал! Если мы будем и дальше идти на юг, то уйдем слишком далеко от берега'.
Нельзя сказать, что Мишель обладал глубокими познаниями в области географии, но уж очертания Испании он себе представлял и понимал, что, держа курс на юг, 'Бур' удаляется от закругляющегося к западу испанского побережья.
Представив себе, как корабль поворачивает к земле, Мишель придумал кое-что получше.
'Если удастся посадить 'Бур' на мель где-нибудь недалеко от берега, течь не принесет никакого вреда!'
Только вот, к сожалению, Мишель понятия не имел, где находятся эти самые мели и существуют ли они вообще.
Продолжая спорить сам с собой, мальчик поспешил в рулевую рубку.
Штурвал был привязан крепко, но мальчик живо отыскал нужное орудие. Здесь тоже был противопожарный стенд, и рядом с солидных размеров огнетушителем висел топорик. Мишель очень быстро перерубил им канаты.
И штурвал тут же принялся вращаться с бешеной скоростью. Корабль резко качнуло, Мишеля отбросило от руля, он рухнул на пол.
— Ой-ой-ой! Я совсем не это собирался сделать!
А колесо все вращалось и вращалось… Судно крутилось на месте.
Остановить, надо быстро остановить штурвал! Мишель понимал — это вопрос жизни и смерти.
Но едва он попытался ухватиться за рукоятку, как его ударило с такой силой, что чуть не сломало Руку.
Прикусив губу от боли, сдерживая бешеное сердцебиение, Мишель взглянул на компас — тот тоже словно обезумел.
'Я должен остановить руль! Должен!' — повторял себе мальчик.
Разумеется, должен… вот только как?
10
После нескольких безуспешных попыток перехватить бешено вращающиеся рукоятки штурвала Мишель пришел к выводу, что нужно искать другой способ.
Может, использовать в качестве тормоза топорик, которым он перерубал канаты?
Упершись топорищем в центр полированного деревянного круга, мальчик получил рычаг, с помощью которого ему с трудом, но удалось мало-помалу замедлить вращение рулевого колеса. Наконец Мишель, ухватившись обеими руками за рукоятки и кряхтя от натуги, все же остановил злосчастный штурвал.
Мальчик облегченно вздохнул.
Несмотря на резкую боль в руке, по которой пришелся удар колеса, он расправил плечи и, расставив ноги, гордо взглянул на компас. Удивительное это все-таки чувство — знать, что ты командуешь огромным кораблем, что ты его полновластный хозяин.
Впрочем, долго наслаждаться этим ощущением времени не было. Сначала Мишелю удалось установить курс норд-вест, а затем перевести его на норд-норд-вест.
Теперь он отлично понимал, как трудно новичку справляться с управлением. Стоило чуть-чуть повернуть штурвал — он не умел делать это плавно, — и стрелка компаса принималась дергаться и скакать, как сумасшедшая. Обучаясь на ходу, мальчик старался двигать рулевое колесо как можно осторожнее, почти незаметно.
Установив наконец нужный курс, Мишель просунул топорище между перекладинами румпеля и обвязал его обрывками каната, как делали пираты.
Уф! — с облегчением вздохнул он, закончив работу и вытирая пот со лба.
Но успокаиваться было рано. Особенно тревожило мальчика отсутствие Даниеля. Не мог же брат не услышать шума моторок, не заметить беспорядочного движения корабля!
Будь он свободен, он бы давно уже прибежал сюда, — подавленно прошептал Мишель.
Теперь ему оставалось сделать еще одну важную вещь: освободить экипаж. Он подхватил топор и направился к воздуховодам на баке.
Здесь он принялся рушить затычки, которые пираты соорудили из брезента и досок. Доски отрывались, легко, но каждый удар отдавался болью в раненой руке. Однако в конце концов Мишель, сжав зубы, все же очистил оба выходных отверстия.
Он хотел нагнуться и покричать — может, кто отзовется? — но тут же отпрянул: в лицо ему ударил сильный лекарственный запах, тот самый, который он ощущал уже не раз.
'Возможно, конечно, препарат больше не действует — прошло много времени. Но лучше все же поостеречься'.
Мишель снова спустился на палубу и подошел к двери кубрика.
Он еще раз попробовал расколотить дверь топором, но только разрубил ручку двери, сделанную, видно, из мягкого металла. Затем топор отскочил, наткнувшись на твердую поверхность, и Мишель скорчился от боли в запястье.
Вне себя от бешенства, он что было сил колотил по двери — но все было безуспешно.
Измученный, он в отчаянии отшвырнул топор прочь. Мальчик задыхался; казалось, дыхание у него никогда уже больше не восстановится. Привалившись к металлической переборке, он испытывал странное ощущение: словно неведомые, но несокрушимые силы стремились ему помешать, ставя перед ним одно препятствие за другим.
Мальчик медленно выпрямился, сделал глубокий вдох, потряс головой.
'Я будто боксер в нокдауне', — подумал он с горечью.
Поглядев еще раз на огромные болты, державшие дверные петли и замок, он, вместо того чтобы отчаяться еще больше, вдруг приободрился.
'Я должен вытащить их оттуда! — повторял он себе. — И как можно быстрее…'
На мгновение ему показалось, что из-за двери доносится слабый голос: кто-то будто скребся в переборку. Мишель приложил ухо к стене… Мертвая тишина.
'Надо поискать другие инструменты', — решил мальчик.
Он пересек палубу, спустился в машинное отделение, вошел в мастерскую. Приятно было смотреть на аккуратные ряды блестящих от смазки инструментов, развешанных на специальной доске. В той войне,
