остаться незамеченной, то военная хитрость с обменом комнатами была бы раскрыта. Девушка разбудила Даниеля и Мишеля, а потом так все организовала, как будто они вышли в гостиную из своей собственной комнаты.
После утреннего туалета и завтрака все собрались в саду. Близнецы предусмотрительно подстраивали так, чтобы не оставаться наедине с Даниелем или Мишелем. Им, разумеется, хотелось избежать объяснений.
Кристина с любопытством наблюдала, как мальчики внимательно осматривают клумбу под окном комнаты для гостей: там еще сохранились свидетельства событий прошлой ночи. Отделив путем сравнения свои собственные следы, Мишель и Даниель обнаружили отпечатки ботинок таинственного ночного гостя.
Слепок, сделанный после первого визита, сопоставили со свежими отпечатками. Вот это был сюрприз! У того типа, что подходил к окну, нога оказалась намного больше, чем у Чен Суна!
Вот это да! — воскликнул Мишель, когда обрел дар речи — Это был не Чен Сун!
А кто же тогда? — спросил Даниель.
Темноволосый полицейский? — предположила Кристина.
Не думаю, — возразил Мишель. — Полицейский пришел бы днем. Зачем ему ночью лезть в окно?
А если это был брат Чен Суна? — сказал Даниель. — Может, он нас не обманывал, когда рассказывал о брате?
Конечно, я тоже об этом думал. Но все-таки очень интересно, что нам нанесли ночной визит именно тогда, когда близнецы встретили на улице Чен Суна!
Кстати, а где близнецы? — спросил Даниель. — Надо бы им всыпать как следует!
За что? — удивилась Кристина.
Мишель рассказал ей об эпизоде с синими чернилами, чем очень позабавил девушку.
Раньше для этого использовали расплавленный свинец или кипящее масло, но до чернил, по-моему, еще никто не додумался.
Просто тогда не было авторучек!
Но тут со стороны домика мадам Пенсон, консьержки, донеслись крики и восклицания; голоса были очень знакомыми. Это были близнецы.
— Вот плуты! — смеясь, воскликнул Мишель. — Эти своего не упустят!
Ребята обсуждали дальнейший план действий, когда их внимание привлек топот бегущих ног. Красный от возбуждения Ив во весь опор летел к ним.
— Боже мой! — испугался Мишель. — Что-то случилось сМари-Франс!
Но он ошибался.
Скорей, скорей… Китаец! Сюзанна ранена… скорей! — завопил Ив, подбежав поближе.
Сюзанна? Кто ее ранил? Китаец?..
Времени на размышления не было. Старшие одновременно кинулись к соседнему дому. Самые противоречивые мысли лезли им в голову. Почему Сюзанна? Почему Чен Сун напал именно на нее? И как же мадам Пенсон? Выходит, ее присутствие не помешало китайцу?..
— Он уехал на такси! — объяснил Ив, все еще задыхаясь от волнения.
Во дворе никого из взрослых не было, только Мари-Франс и Сюзанна. Малышка заливалась слезами, а Мари-Франс перевязывала ей руку своим носовым платком. На ткани проступали красные пятна крови.
Что случилось? — спросил Мишель, подойдя поближе.
Мы играли с Сюзанной, и она достала из своего ящика с игрушками кусочек очень красивого стекла, чтобы нам показать. Мы не видели, как он подошел…
Кусок стекла?
Да нет же, китаец! Он прыгнул и — хоп! Вырвал рыбу из рук Сюзанны.
Рыбу?! — воскликнул Даниель. — Ты же сказала, это был кусок стекла!
Это одно и то же! — отмахнулась Мари-Франс. — Ты не даешь мне объяснить… На куске стекла была такая же рыба, как на вазе!
После этого уточнения все трое ахнули:
Китайская рыба, как на вазе?!
Что? Я больше ничего не понимаю! — воскликнул Мишель.
Я тоже, — признался Даниель.
Давайте с начала… всему этому есть объяснение, только надо его найти. Что за кусок стекла? Где ты его нашла, Сюзанна? — спросил Мишель.
Малышка начала громко всхлипывать: она еще не забыла о своих переживаниях.
— Я его не находила! — выдавила она наконец.
— Значит, тебе его кто-то дал? — спросил Даниель.
Девочка неопределенно мотнула головой. Мишелю ее поведение показалось странным.
У него создалось впечатление, что Сюзанна говорит неправду. Девочка всячески старалась отвести взгляд.
— Ну кто тебе его дал, Сюзанна? — повторил он более ласковым голосом. — Виктор?
Девочка тяжело вздохнула и утвердительно кивнула.
Я думаю, что надо оставить бедняжку в покое! — заявила Кристина.
Я тоже, — согласился Мишель. — Нам есть с кем еще поговорить…
Не сговариваясь, как по команде, все трое в сопровождении Ива направились к мастерской Виктора. Того на месте не оказалось. Они вернулись к будке консьержки, где брат Сюзанны сидел в своем кресле. Он подменял мадам Пенсон, пока она уходила по делам.
Приход молодых людей так огорчил мальчика, что его и без того бледное лицо стало еще бледнее.
Здравствуй, Виктор! — мягко сказал Мишель, стараясь его успокоить.
Здравствуйте, — безо всякого выражения ответил Виктор.
Мы хотим, чтобы ты сказал правду о вазе, которую мы тебе дали для переделки, — сказал Мишель, не сводя глаз со своего собеседника.
Никаких сомнений не оставалось. Виктор отвел взгляд, а его бледные щеки залились краской.
— Я ее разбил! — виноватым голосом признался бедныймальчик.
Хотя эта новость и была весьма неожиданной, но после всего, что случилось, ее встретили лишь удивленным молчанием.
— Почему ты нас обманул, Виктор? — очень спокойно спросил Мишель.
Две большие слезы заблестели на ресницах виновника происшествия. Он казался таким слабым и беззащитным, что Мишелю стало его жалко.
— Это была такая красивая ваза! — ответил Виктор после долгих колебаний. — Я боялся, что придется отдавать деньги. Должно быть, она очень дорого стоит… и потом… — На этот раз мальчик посмотрел собеседникам прямо в лицо.—
И потом… Вы же мне и подсказали… Вы же сами сказали об этом Чен Су не… Я видел, что вы даже обрадовались, что это он ее забрал! Ну, я ничего и не сказал… то есть не сказал правду…
Несмотря на свое возмущение, Мишель и Даниель чувствовали, что Виктор по-своему прав.
Конечно же, это они первыми высказали предположение, что вазу украл Чен Сун… Ведь так было интереснее!
Все это ерунда, Виктор! — сказал Мишель, дружески похлопав калеку по плечу. — А что ты сделал с осколками?
Я попросил Сюзанну выбросить их в мусорный бак, только сначала завернуть в бумагу, чтобы никто не узнал…
Но… она этто сделала? — спросила Кристина.
Я думаю… мне кажется…
Ясное дело, у Виктора не было никакой возможности это проверить — ведь он был прикован к инвалидному креслу.
— Ладно, Виктор, забудь об этом поскорее! Честное слово, все не так страшно. Ты отличный парень, и мы к тебе очень хорошо относимся.
