Уоллис продолжал, посверкивая очками:
Нам необходимо освоить вашу технологию и применить ее так, что это превзойдет все ваши самые смелые мечты. Мы сможем переменить историю – разбомбить ее – все равно что поворотить Рейн вспять. Технически это вполне выполнимо.
– Разбомбить историю?
– Можно вернуться в прошлое, к ее истокам, и перехватить инициативу.
– Но каким образом?
– Начать интервенцию первыми. Ввести войска, когда противник будет еще не готов. Или убить Бисмарка – почему бы нет? Завоевания технологии перемещения во времени дают власть над миром – так правь, Британия!
Глаза его сверкали, и тут я стал понимать, что его энтузиазм меня сильно тревожит.
8. Верховья будущего
Мы достигли Ланкастерской тропы и стали продвигаться к южной границе парка. За нами неотрывно следовали солдаты.
– И что дальше? – спросил я. – Допустим, Британия вместе с союзниками выиграет эту войну во Времени. И что же там пишет Уэллс?
Он с неуверенным видом поправил очки на носу.
– Сэр, но я не политик, чтобы решать подобные вопросы…
– Тогда скажите, как вы, именно вы представляете себе это.
– Ну, хорошо. – Он посмотрел на купол. – Начнем с того, что война развеяла множество иллюзий – как вам известно.
– В самом деле? Многообещающее вступление!
– Например – опаснейшее из заблуждений – упоение демократией. Видите ли, нет никакого смысла спрашивать у людей, чего они хотят. Сперва надо продумать, что необходимо для сохранения здорового общества. И тогда уже можно
– Я плохо знаю историю, но, кажется, современное государство, которое мы имеем в Британии и Америке – и какое собираемся ввести во всем остальном мире – больше всего напоминает республики античности: Карфаген, Афины, Рим – которые, между прочим, были аристократическими. И у нас по- прежнему есть Парламент, только депутаты больше не выдвигаются всеобщим избирательным правом.
И это устаревшее понятие Оппозиции – хорошо! Пусть. Почти всегда, в большинстве случаев могут присутствовать два обоснованных и авторитетных, но диаметрально противоположных мнения. И всегда есть один единственно правильный выход и множество других, ошибочных. Правительство пытается найти этот верный выход, в противном случае оно совершает преступление против собственного народа. Смысл в существовании оппозиции постепенно исчезает. Она лишь отвлекает, совершая негативную работу.
С каждым поколением мировоззрение меняется – то, что казалось странным для родителей, становится приемлемым для детей, а затем – обыденным и устаревшим для внуков. Распадается семья – эта первичная когда-то ячейка социума. Все наше сельскохозяйственное прошлое она была незыблема и осталась такой, пройдя через века. Но теперь, в современном мире, семья утратила свои четкие очертания, растворившись в более громоздких социальных структурах. Домашнее воспитание, как и привязанность к дому ныне утратили свое значение для молодежи, в том числе и у женщин, как ни странно.
Тут я вспомнил о капитане Хилари Бонд:
– И что же заменило семью?
– Трудно сказать, четко это не определено, однако ядром социальных отношений теперь выступают, по свидетельству молодых, учителя, писатели, ораторы, люди, способные вывести нас на новый путь мышления – избавив от старого, племенного самосознания.
– Да уж, верховья, действительно. Вряд ли Уоллис дошел до этого сам – он был просто зеркалом своего времени и повторял болтовню тех творцов общественного мнения, что стояли за правительственной системой – или даже сидели в ней. – И как вам самому такой поворот вещей?
– Мне? – он рассмеялся, покачав головой. – Я слишком стар, чтобы меняться, и, к тому же… – тут голос его дрогнул, – Мне очень не хотелось бы потерять моих дочерей… И все же я не хотел, чтобы они росли в подобном мире, – он обвел рукой серый Купол, мертвый парк, солдат, безучастно стороживших нас. – Но если эти изменения происходят в природе человека, от этого все равно никуда не уйти.
Теперь вы понимаете, – жарко продолжал он, возвращаясь к излюбленной теме, – почему нам необходимо сотрудничество? С Машиной Времени новый тип государственности станет более достижим.
Тут он замер – мы приближались к южной ограде парка и навстречу двигались несколько прохожих.
– Ходят слухи, – понизил он голос, – что германцы сами строят машину времени. Если они сделают это первыми – и Рейх овладеет техникой хроно-перемещений…
– То что?
Тут он мне обрисовал ситуацию, коротко, но с холодной ясностью, очевидно, давно разработанную годами пропаганды. Он описал мне, что такое Война во Времени. Штабисты старого кайзера, генералы с рыбьими глазами забросят в наше благородное прошлое своих воинов-временников. Это будут бомбы – с руками и ногами – они вмешаются в наши древние сражения, они будут беспощадны, как берсерки, как механические манекены убийства, вмешиваясь в ход истории.
– Они уничтожат Англию – задушат ее в колыбели. И нам надо остановить их, во что бы то ни стало. Теперь вы понимаете?
