На широкой кровати я лежала одна. В комнате никого не было.
Мое нарядное платье висело на спинке стула, аккуратно расправленное. Здесь же, в комнате, стояла так и не разобранная мной вечером сумка с вещами.
Я поднялась, босиком подошла к окну. От вчерашней метели не осталось и следа.
Посмотрев на часы, я вяло удивилась: я думала, что уже полдень или что-то около того. Тем не менее было довольно рано, около девяти часов.
Я порылась в сумке и нашла джинсы и плотную майку.
Постояла в душе под горячими струями, потом закрутила краны, завернулась в полотенце и подошла к зеркалу.
Не знаю, что я там ожидала увидеть, но только ничего нового не обнаружила.
Самым лучшим выходом для меня было бы просто скончаться сию минуту, но, кажется, делать этого я не собиралась. Наверное, следовало придумать какой-нибудь благовидный предлог, и уехать домой.
Я представила, что опять окажусь в своей квартире, наедине с молчащим телефоном, и передернулась.
Одевшись, я посидела на кровати, еще хранившей следы бурно проведенной ночи, зажав руки между колен и медленно раскачиваясь.
Впрочем, что-что, а трусихой я никогда не была.
Я спустилась в кухню. Обнаружив, что Павла нет и там, я вяло подумала, что он еще спит. Сварила себе кофе.
Потом подумала, что хочу увидеть озеро.
Я нашла в шкафу теплую куртку Павла, сунула ноги в его же теплые меховые сапоги, почему-то напомнившие мне Север и оленей.
Плотнее запахнув куртку, теряя на ходу сапоги-скороходы, или как назывался этот обувной эксклюзив, я поплелась к озеру.
Грунтовая дорога вела к мосткам. Около берега были расположены какие-то странные сооружения, доходящие до самого льда. Я догадалась, что это лодочные сараи.
Неожиданно я увидела Павла. Он сидел на мостках, опершись на стойку ограждения и спустив ноги вниз, и курил.
Я хотела было повернуть назад, но снег скрипнул под ногами, и Павел оглянулся. Уйти теперь было просто невозможно. Я подошла ближе. Павел со спокойным любопытством смотрел на меня.
Я схватилась за его плечо и уселась рядом с ним. Он не сделал мне навстречу ни одного движения.
Мы сидели молча.
Я попросила:
– Дай, пожалуйста, сигарету и мне.
Сегодня мне все удалось лучше, чем вчера: Я не закашлялась, а горький сухой дым оказался таким приятным. Я с удивлением обнаружила, что в голове стало яснее.
Павел поднялся первым, подхватил меня и поставил на ноги:
– Замерзнешь, а сама еще толком не выздоровела. Пойдем в дом.
Он не сделал даже никаких попыток удержать меня, и это неожиданно оказалось обидным. Я поплелась за ним.
У крыльца он оглянулся на меня, неожиданно засмеялся:
– Хорошо выглядишь!
Я вспыхнула.
– Понимаешь, у меня дачи нет, и одежды соответствующей нет. Думаешь, я лучше выглядела бы на шпильках и в шубке? Извини, что без разрешения взяла твои вещи.
Он внимательно посмотрел на меня:
– Не злись, я же пошутил. Впрочем, можешь мне не верить, но ты и в моей куртке и унтах превосходно выглядишь. Поражаюсь умению некоторых людей выглядеть достойно наутро после праздников.
Я сняла куртку, сунула ему в руки и хмуро сказала:
– Не подлизывайся. Завтракать будешь?
Я разогрела пироги, нарезала холодное мясо, поставила перед ним тарелку, выложила прибор и спросила:
– Выпьешь что-нибудь?
Он помотал головой:
– Я и так вчера малость перебрал. Не знаю, что на меня нашло. А вот если бы кофейку, так не откажусь.
После завтрака он объявил:
– В общем, как договаривались: я с Равилем пойду на рыбалку, а ты уж тут сама хозяйничай. Заскучаешь – сходи погулять, или к Асе зайди. Она хорошая девчонка.
Я кивнула.
О произошедшем между нами Павел не поминал, а я тем более помалкивала.
Может, мне все это почудилось?
Пока Павел одевался, я приготовила ему свертки с продуктами, налила чай в термос. Он засмеялся:
– О, Господи, никогда мне такие проводы не устраивали! Но так, конечно, гораздо лучше.
У крыльца его уже ждал Равиль. При свете дня я его рассмотрела повнимательней: лет тридцати, высокие скулы, характерный разрез глаз. А вот улыбка у него оказалась замечательная.
– Не обижаетесь, что одну вас оставляем? – спросил он.
– Нет. Вы ведь ненадолго, надеюсь?
Павел переглянулся с Равилем и обстоятельно ответил:
– А это как пойдет. Думаю, ближе к вечеру и вернемся.
Оба загрузились в джип, и я осталась одна.
Привела в порядок дом, разобрала вещи. Уезжать я раздумала.
В холодильнике нашелся целый склад продуктов. Я подумала и решила приготовить грибной суп и вареники с картошкой.
С готовкой я уже почти разобралась, когда от двери раздался веселый молодой голос.
Все-таки Павел предупредил Асю, что я здесь одна, и она пришла спросить, не нужна ли мне помощь.
Мы с ней выпили целый чайник чаю и съели ужасно вкусное татарское печенье, со смешным названием «чак-чак». Ася рассказала, как его готовят, я все записала и решила, что обязательно попробую приготовить.
Позже она ушла, а я уселась к телевизору.
Стемнело рано, и вскоре я вышла, чтобы включить свет на крыльце. По дорожке к дому шел человек. Заметив меня, он приветственно помахал мне. Это был Илья.
Я пригласила его:
– Заходите. Скоро Павел вернется, будем обедать.
– Так вы тут одна? Не заскучали?
– Что вы, да тут после города, как в раю.
Отряхнувшись от снега, он снял теплую куртку. Вынул из кармана огромное красивое яблоко и протянул его мне:
– А вот и райское яблоко.
Я засмеялась. Яблоко было таким красивым, что я впилась ему в бок с наслаждением.
Илья с удовольствием смотрел на меня.
Мы устроились перед камином. Илья принес дрова, и вскоре огонь пылал.
– Вы хорошо знаете, где тут что. Часто ходите друг другу в гости?
Он кивнул. Потом, спросив разрешения, достал сигарету и подсел поближе к камину.
– Павел – очень близкий мне человек. Я был женат на его сестре, три года назад недалеко отсюда мы попали в аварию, ее спасти не удалось.
Я виновато кивнула:
