уничтожения самоподорваться, да так, что от базы ничего не останется. Но при этом обещает, если ему отдадут корабль, улететь и сообщить, где заряд и как разминировать. В силу этого хочу сообщить вам всем следующее — я не собираюсь идти у него на поводу. Hren emu ро wsey roje, а не транспорт до дому, вот что я думаю. Кто не знает русского языка — перевожу, ничего он не получит. А если и получит — то так, что унести не сможет. Возражения или комментарии желаю услышать по порядку. Ревель?
— Я уже говорил, но повторю. Не хочу лететь с ним на его планету. Пусть справляется с эсминцем без меня, если вы решите отдать корабль. Как меня демонтировать из корабля — я подскажу Леону. Все.
— Спасибо, Ревель. Урмас Дирк?
— Капитан, я в шоке, если честно. О чем с ним разговаривать? Инсценировать передачу корабля и пристрелить гадину, что мы, сами базу не разминируем? Не верю. Я сказал.
— Спасибо, Урмас. Леон Аскеров?
— Согласен с Урмасом во всем, принимать его условия — это для нас позор, капитан. Пристрелить тварь, базу разминируем сами. Лично все уголки осмотрю, да и не так их там много! — Леон не декларировал, в отличие от штурмовика, шоковое состояние, но, судя по всему, здравый смысл изрядно прятался под энтузиазмом. И Макс не взялся бы осудить Аскерова.
— Спасибо, Леон. Отто Лемке?
— Капитан, мне вот так сразу сложно сказать. Но в одном я согласен с предыдущими высказываниями — принимать его условия нельзя. Если не сможем навязать ему свои — то надо или бомбить базу, или действительно думать, как его уничтожить. Я закончил, спасибо.
— Итак, трогательное единодушие наблюдается у нас в экипаже. Тогда, господа, позвольте мне на правах капитана огласить некую информацию. На борту у нас творится воплощение доктрины демократического централизма — в смысле мы тут все посоветовались, и я решил… А решил я следующее. Леон и Урмас Дирк — вы сейчас сядете в разведбот и спуститесь вниз. Долетите до базы, но шифт не включать, чтоб не ревел на всю округу. Леон, сможешь посадить разведбот на маршевом?
— Так точно, капитан!
— Вот и отлично. Сядешь километра за два до базы, а подлетать лучше всего вдоль трассы к морю, там и с посадкой проблем нет. Когда приземлитесь — достаешь терминал, включаешься в сеть базы при помощи ретрансляционной вышки. Мне надо знать, во-первых, где находится тварь, а во-вторых, что творится на базе. Если он что-то где-то заложил, то система видеонаблюдения должна была это заметить. Но: самому не искать. Просто — копируешь записи видеоконтроля и сливаешь их себе на терминал. Если получится — терминал подсоединяешь к станции связи на разведботе и файлы сливаешь нам сюда. Опять же, если получится — подключаешься к телеметрии и скидываешь контроль сначала на себя, а потом сюда. Понятно?
— Так точно, капитан!
— Урмас, за тобой силовая поддержка и, если что, — прикрытие. Но не геройствовать, понятно?
— Так точно, капитан! — рявкнул Дирк.
— Все, совещание окончено! Отто, ты, кстати, тоже не скучай. Надо под каким-либо предлогом навестить Елену и сделать так, чтобы мадемуазель Реньи проспала минимум сутки. Сможешь?
— Не вопрос, я все-таки врач. Да и на корабле я старший помощник, что дает некоторые вольности, — Лемке улыбнулся. — Не думаю, Макс, что с Еленой будут проблемы.
— Вот и славно. А я тут пока попробую все-таки разобраться с некоторыми другими задачами… За работу, господа!
Леон и Дирк развернулись и бодрым шагом дернули по направлению к палубе, на которой уютно устроилась «Бритва», Отто вдумчиво посмотрел на Макса, как будто желая ему еще что-то сказать, но промолчал. Просто отправился к себе в каюту, чтобы взять медицинский саквояж. В лекарства, находившиеся на борту эсминца, Лемке попросту не верил, поскольку за полвека испортиться могло вообще все что угодно. Тем более что энергообеспечение было благополучно до последнего времени подано только на криобоксы и систему бортового компа, а холодильник с лекарствами в приоритеты не входил.
В чемодане у себя Отто подобрал мощный транквилизатор с побочным снотворным эффектом, взял две шприц-ампулы и направился в гости к Елене Реньи. Дойдя до ее каюты, он вежливо постучался и вошел только тогда, когда получил разрешение. Елена сидела на кровати с ногами, прижав их к груди, обхватив голени руками и положив подбородок на колени. «Поза напряженного ожидания» — вспомнилось Лемке из курса эмоциопластики, который он внимательно изучал когда-то.
— Елена, как вы себя чувствуете? — начал Лемке.
— Скажите, Отто, вы его уже убили?
— Кого? — оторопел старший помощник «Ревеля».
— Ну, этого, который вырезал экипаж корабля полвека назад.
— Еще нет, Елена, но это дело техники. Ему недолго осталось, честное слово, можете не беспокоиться, — Отто решил было, что Реньи напугана. Но он ошибался…
— Зачем вы хотите его убить, Лемке? Вы все? Макс как с цепи сорвался, Леон, который вообще никого, кроме себя, не любит, ну с Дирком все понятно, он мстит, а вы, Отто? Что он сделал лично вам? Неужели вы не можете понять, что ему страшно? Он и тогда не хотел никого убивать, наверное, просто на борт того судна они явились злые, бряцая оружием, стреляя в каждую тень… Неужели непонятно, Отто, он же просто защищался! Почему вы все, которые кричат о том, что защищают, норовите только убивать? Где ваша защита для Ци Лань и для Кая? Почему вы их не защитили, болван вы немецкий! — Она подняла на Лемке заплаканные глаза, и тот догадался, что перед ним самая натуральная истерика. А стало быть, транквилизаторы будут более чем к месту.
— Елена, поймите бога ради, мы не хотели его убивать. Более того, если бы он сам не начал вести себя агрессивно по отношению к нам, вполне вероятно, что с ним начали бы нормально сотрудничать, он же с другой планеты, другая цивилизация…
— Вот именно, другая цивилизация! Другой мир, другая система ценностей, другая этика, а вы все на него ополчились! Да вы хоть понимаете, что такое убийство, Лемке? Черта с два вы понимаете, отставной болван! Вы хотя бы можете себе представить, что это такое — убийство? Да вы, когда оружие берете, становитесь просто придатком к нему! И не можете видеть людей на другой стороне прицела! Ни хрена вы не можете, чертов идиот! И капитан ваш идиот, и техник ваш идиот! Ненавижу вас всех! Ненавижу!!! — И Реньи, схватив с кровати подушку, запустила ее в Лемке.
Отто легко отбил метательный снаряд, быстрым движением оказался рядом с Еленой, ловко ее зафиксировал, достал шприц-ампулу и вкатил три кубика лекарства со сложнопроизносимым названием женщине в шею, благо препарат позволял как подкожное и внутримышечное, так и внутривенное введение. Выждав с полминуты примерно, Отто отпустил Елену, но та уже не сопротивлялась и не дергалась, погрузилась в глубокий препаратный сон, сон изрядно уставшего и измученного сознания. Лемке аккуратно положил ее на спину на кровати, расстегнул на ней воротник комбинезона, чтобы легче дышалось, и вышел из каюты. Теперь он был свято уверен в том, что Реньи проспит как минимум сутки, а то и более. И замечательно, поскольку не будет мешаться под ногами, да и нервы в порядок хоть чуть-чуть придут. А то на кой на борту корабля во время специальной операции баба в истерике? Впрочем, операция операцией, а у Елены, видимо, серьезные проблемы с психикой. Как ее пропустили врачи в комиссии по отбору кандидатов в планетарную группу — непонятно. Впрочем, с Ци Лань все тоже было непонятно, но как-то же она с ее никаким индексом социализации в экспедицию попала? Да, ну и дела… Отто задрал голову к потолку и негромко позвал:
— Ревель?
— Слушаю, господин старший помощник.
— Не надо так официально. Скажи-ка мне, в каюте Елены видеофиксация велась??
— Так точно.
— Восхитительно! Тогда помоги мне немного. Запись последних событий в каюте Елены Реньи, начиная с момента моего появления у нее, в отдельный файл и капитану на терминал. Сделаешь?
— Так точно, Отто, сделаю.
— Спасибо, Ревель. Пока все.
— Понял, — и динамик, из которого был слышен голос ИскИна, затих.
Отто кивнул головой, словно сам себе что-то подтверждая, и пошел обратно в рубку. Ему предстоял
