офицеров принимают самостоятельное решение — двигаться к востоку, с целью обхода атакованного селения и овладения им путем охвата его с севера. Под градом артиллерийского и пулеметного огня, в то время, как вся 1-я линия замерла, части русского батальона вполне отчетливо выполняют этот сложный маневр. С замечательной решимостью, в неугасимом порыве, имея в голове движения своих офицеров, русский батальон овладевает деревней. Схватка — жестокая. Противник, прочно засевший в развалинах деревни, решил держаться в ней, чего бы это ему ни стоило; он защищался с энергией отчаяния, схватываясь грудь с грудью, и сопротивлялся большую часть ночи, никому не давая пощады. Но на рассвете деревня полностью переходит в руки русского батальона, который организует ее оборону и удерживается в ней, несмотря на бешеные контратаки противника. В течение трех дней, 3–5 сентября, батальон держится в ней, напрягая все свои силы и невзирая на жестокую непрерывную бомбардировку орудиями всех калибров и снарядами с удушающим газом, людям приходилось пребывать в масках. В период этих действий Русский батальон взял 160 пленных, и в руки его досталась значительная материальная добыча в виде разного рода предметов вооружения и снабжения. Жертвенность, с которой этот батальон выполнил свой маневр, ввиду серьезности общего положения, смелость и отвага, с которыми он его осуществил под самым сильным неприятельским огнем, поразительны. Энергия и выносливость, каковые свойства им были проявлены, требуют представления батальона Русского легиона к заслуженной им награде».[148] 6 сентября Иностранный легион добился еще одной важной победы — взял, ценой огромных потерь, селение Тру. Здесь легионерам противостояли лучшие дивизии Германии — 1-я прусская пехотная Фридриха Великого и 5-я гвардейская, поэтому бои здесь носили крайне ожесточенный характер. Марокканская дивизия и Иностранный легион пять дней безуспешно атаковали линию Гинденбурга. Легионеры каждый раз врывались в первую линию окопов, но всякий раз отходили, не в силах удержать их «из-за убийственного огня железобетонного редута № 8241».[149] Поэтому ночью 13 сентября 1918 г. Русский легион получил приказ сменить обескровленные части Иностранного легиона к северу от деревни Лафо.[150] Именно Русский легион капитана Ряхова и 9-я рота Иностранного легиона под командованием капитана Ляховского, среди которых было также много русских легионеров, пробившись 14 сентября 1918 г. сквозь шквал вражеского огня, смогли ворваться в траншеи прусских гвардейцев и захватить их опорный пункт Шато де ля Мот. Это был мощный железобетонный форт, приспособленный для круговой обороны и выдерживавший прямое попадание 305-мм мортирных снарядов. Он имел множество хорошо защищенных от вражеского огня минометов и пулеметов и представлял очень трудный для овладения объект. Во время этих боев русские легионеры прошли через 2,5 километра вражеской обороны, представлявшей собой линию сплошных укреплений.
Перед началом атаки легионеров на Русский легион немцы обрушили весь огонь своей артиллерии на этом участке фронта. По свидетельству капитана Смирнова, «хаос был невообразимый. Мы были в ужасе, казалось, что сам воздух дышал огнем…» Русские легионеры настолько быстро бежали к вражеским позициям, что обогнали барражный огонь французской артиллерии и ворвались во вражеские траншеи.[151] Надо сказать, что Русский легион двигался «волнами»: впереди шла 1 -я рота, а за ней на отдалении 150–200 метров двигалась 2-я рота. При этом быстрота продвижения русских легионеров была строго рассчитана, т. к. перед ними двигалась волна огня французской артиллерии. Скорость продвижения орудийного огня была такой: первые 200 метров немецкой обороны — за 2 минуты и далее — 100 метров за 5 минут.[152] По воспоминаниям участников того боя, «передать эти страшные минуты сейчас трудно, но нельзя не запомнить то беззаветное геройство, которое вновь проявил русский солдат; казалось, было невозможно подняться во весь рост под тучей пуль, среди сплошных разрывов снарядов, буквально падавших кругом на расстоянии 10 метров. В пыли никто не видел друг друга, каждый был предоставлен сам себе и должен был подняться лишь волей личного порыва».[153] Печально знаменитый редут № 8241, погубивший немало жизней людей Иностранного легиона, пал от атаки всего 10 русских легионеров из 1-й роты Русского легиона.[154] При овладении линий траншей и самого Шато де ля Мотт произошла отчаянная рукопашная схватка с прусскими гвардейцами — специально отобранными двухметровыми великанами. Надо отметить, что Русский легион овладел Шато де ля Мотт на полтора часа раньше установленного французским командованием срока.[155] Во время этого боя особенно отличился будущий Маршал СССР Родион Малиновский, солдат 1-го класса. В приказе французского командования его действия были озвучены так: «Этот отличный пулеметчик, не обращая внимания на опасность, под сильнейшей бомбардировкой стрелял по группам противника, оказавшего сильное сопротивление».[156] 16 сентября 1918 г. линия Гинденбурга была окончательно прорвана. Марокканская дивизия, Иностранный и Русский легионы буквально прогрызли линию обороны противника, где на каждый квадратный метр земли приходились десятки килограммов взрывчатых и отравляющих веществ. Платой за это стала потеря Марокканской дивизией и Легионом 8B офицеров и более 4 тысяч солдат. Русский же легион в ходе битвы за линию Гинденбурга лишился в общей сложности 109 человек.[157] Общие потери Марокканской дивизии только за период с 26 апреля по 16 сентября 1918 г. составили B тысячи офицеров и унтер-офицеров и 14 тысяч солдат. Учитывая то, что всего в Марокканской дивизии было четыре полка, причем полк Французского иностранного легиона в большинстве случаев был на острие вражеского удара, то за этот срок легионеры потеряли не менее 750 офицеров и унтер-офицеров, а также B,5 тысячи солдат… Если учитывать то, штат Легиона составляли около B тысяч человек, то картина получится невеселая: если даже брать узкий срез боев периода с 26 апреля по 16 сентября 1918 г., то есть меньше, чем полгода, то выйдет, что шансов уцелеть там почти не было… Обещанная награда была все- таки дана 1-му батальону Русского легиона французским главнокомандующим Петэном, который B0 сентября 1918 г. удостоил его очень почетного права во французской армии ношения особого отличия — аксельбанта или «фуражира» на левом плече, который имели очень немногие подразделения Франции, включая Иностранный легион. Русский легион, как наиболее отличившаяся при прорыве линии Гинденбурга воинская часть, был награжден самим генералом Доганом. На его знамя был приколот Военный Крест с пальмой на ленте. «Награда эта, — как говорит Доган, — напоминает не только о прекрасной боевой постановке батальона Русского легиона, выполненной им 2 сентября, но и о всех героических делах, в которых батальон принимал участие в апреле 1918 г. Батальон особо отобранных людей, непримиримая ненависть которых к врагу, в соединении с полным презрением к смерти, воодушевляет все их действия, проявляет редкую храбрость в течение боевых операций на Сомме с 26 по B0 апреля 1918 г., содействуя своим героическим сопротивлением и ценой больших потерь остановке продвижения неприятеля на Амьен.
Этот же батальон принял не менее блестящее участие в операциях у Суассона B0 мая и теперь 2 сентября, где он выявил те же качества и ту же жертвенность, сражаясь беспощадно, в целях удержания за собой раз взятой территории и захватывая у неприятеля многочисленных пленных и материальную часть»[158] Этот же источник описывает прорыв линии Гинденбурга 14 сентября 1918 г. во время атаки на северо-востоке плато Лаффокс: «В ночь с lB-го на 14-е сентября батальон оставляет свое бивачное расположение, занимающееся им со времени блестящего боя 2 сентября. Его новое назначение состояло в том, чтобы, выдвинувшись из резерва в 1-ю линию боевого порядка своей бригады, занять участок между Иностранным легионом и 12-м батальоном Мальгашских стрелков справа. Боевая задача батальона заключалась в овладении весьма сильно укрепленного неприятельского узла сопротивления, который представлял значительную опасность для наступления всего отряда. После захвата на фронте этого узла двух траншей необходимо было штурмовать Шато де ля Мотт и, овладев последним, привести его в состояние обороны. В назначенный день и час 1-я рота батальона Русского легиона бросилась в атаку, со своей обычной стремительностью, поддерживаемая следующей за ней в расстоянии 150 метров 2-й ротой. В своем безграничном порыве первая атакующая волна захватывает траншею «Россиноль», почти мгновенно преодолевая вторуюю промежуточную траншею, и овладевает штыковым ударом, соединенным с действием ручных гранат, траншеей «Ав». Этому действию в широкой мере помог отряд, направленный на отметку 82,41, где находился немецкий блокгауз, отбивающийся от нападающего неприятеля всеми своими минометами и пулеметами, прикрытыми бетонными убежищами. Очистив от неприятеля захваченные траншеи, Русский легион продолжил свое наступление и, опередив заградительный огонь своей артиллерии, стремительным штыковым ударом овладевает последним предметом своих действий — Шато де ля Мотт. Быстрота действий русских легионеров была такой, что
