капралы и сержанты. Вместо того, чтобы отправить их в роты и оттуда — дальше, их оставили на 2-й курс, на 3-й и даже на 4-й. Те продавались, но дело не продвигалось дальше. А ведь так было легче. Получить золотые галуны не составляло труда, достаточно было показать себя распорядительным капралом и через 5 месяцев, автоматически, капрал превращался в сержанта. А этому последнему все доступно. Он получает приличное жалованье в Марокко, после двухлетней службы — 480 франков в месяц, в походе — 570, в Алжире — 240. Он имеет отдельную комнату, пользуется унтер-офицерским собранием и т. д. В таких условиях возможно работать, ибо в то время, когда рядовые легионеры исполняют всякие упражнения, сержант свободен. В настоящее время галуны достаются не так легко, сержантов и капралов сейчас в избытке, и новые отбираются с выбором. Но и то, было бы только желание и простой русский легионер, тем более из офицеров, через некоторое время может получить унтер-офицерские галуны. Не нужно забывать, что к русским вообще относятся хорошо, часто даже выделяют. Но нередко русские сами портят свое положение. Теперь Вам понятно, откуда берется это нытье на свою службу. Прозевав однажды, публика сейчас с завистью смотрит на более удачливых и, не имея ничего другого, выдумывает всевозможные басни. Кое-кто дезертирует, большую их часть ловят. Ваши корреспонденты утверждают, что «беглецам грозит тюрьма». Я 3 года уже в Легионе, но таких случаев не припомню. Нужно же додуматься до такой бессмыслицы. Но дезертиру всегда предлагают написать просьбу о помиловании, кроме того, надо выразить желание продлить срок службы. Почти всегда за этим следует прощение. В общих чертах я сказал то, что хотел. Письмо затянулось, хотя еще многое мог бы сказать. Вопрос слишком обширный, чтобы охватить его во всей полноте, в одном письме, но главное все же обрисовано. Прежде чем закончить, мне хотелось бы подчеркнуть некоторые детали, слишком уж они характерны. Я о них говорил прошлый раз, но не могу не упомянуть еще. Из каких источников дикари-арабы почерпнули сведения об успехах Кемаля-паши? Не из французских же газет! Здесь все может быть, но Ваши-то корреспонденты «хороши». А описания у них местной войны! «Ужасно», «ужасает», «дерутся так отчаянно, как никогда» и т. д. Интересно было бы спросить, во многих ли боях участвовал писавший эти слова? В прошлом году о Кемаль-паше еще не особенно много было слышно, а в июле арабы дрались отчаянно из-за него. В 1917 г. о Кемале вообще ничего не знали, а на той же Иканге целая колонна была разбита наголову. Об упомянутых Вашими корреспондентами цифрах и говорить не хочется. Я уже ранее пытался привести соотношение между русскими в Легионе и о процентном отношении их к другим национальностям, а также и по соотношению Легиона к другим частям мобильных групп, с которыми он оперирует. Единственное, о чем забыл упомянуть, это место двухдневного жестокого боя, о котором писали Ваши корреспонденты и я в прошлом письме. Я дал название Эль-Мерс, тогда как, вероятно, это был бой 12–13 августа на соединение двух колонн. Я заканчиваю. Должен сказать, что, конечно, было бы неизменно лучше, если бы студенты получили возможность закончить свое обращение в университетах, но, при желании и за неимением другого, можно и отсюда выйти не с пустыми руками. С уважением, Кроленко».
Письмо В. Крюкова донскому атаману А. Богаевскому, написанное в январе 1924 г., позволяет читателю узнать более подробно о жизни русских в Легионе. Находится данный источник в ГА РФ. Ф.6461. Оп.1. Д.23. Л.30. «Ваше превосходительство, Африкан Петрович! Осмеливаюсь беспокоить Вас потому, что прилагаемое письмо казаков-легионеров имеет огромный интерес. Возникшая в Легионе ссора между казаками-легионерами и иногородними из-за политических споров принимает острый характер, что вторично подтверждается письмом. Высоко почитая примирительный тон Ваших обращений, я представляю это письмо Вашему вниманию, думая, что авторитетностью Вашего обращения можно будет помочь делу. Второй вопрос этого письма — не раз возбуждаемый в письмах казаков-легионеров, это ходатайства о сокращении срока службы. Ответ и на этот вопрос требует также особой компетентности. Ввиду важности обстоятельств этого письма представляю его Вашему вниманию. Примите уверение в искреннем уважении и преданности». Данный источник — письмо казака-легионера Фионова от 3 декабря 1923 г. о разногласиях русских в Легионе. Хранится оно в ГА РФ. Ф.6461. Оп.1. Д.23. Лл.31–32. «Здравствуйте, дорогой станичник Василий Степанович! Я Ваш станичник, Степан Дмитриевич Фионов, прошу принять мой Вам поклон, а также находящиеся здесь казаки шлют Вам привет и просят Вас, Бога ради, посвятить нас в чем-либо в надежде на будущее или в замирании вечном. Из газет ничего понять нельзя, потому что идет беспрерывная грызня и укоры друг друга за прошлое. А вот еще новость из газеты «Последние новости» за 10 октября 1923 г. № 1063, в которой есть передовая статья «Самоопределение казачества». На почве этой статьи у нас начались беспрерывные споры и упреки со стороны иногородних крестьян, они нас укоряют, что мы давно хотели этого, а потому и проиграли освобождение России и т. п. Мы хотели объясниться с ними, но они плевали нам в лицо, когда мы, казаки, переносили все на своих плечах. Да и сейчас мы не против постоять за Россию. Но на почве этого разрыва мы здесь нередко доходили до кулачных боев. Да, нередко приходилось сталкиваться и с теми, хорошо говорящими на русском языке, но еще хранящими при себе золотые звезды, на тему «коммуна». Итак нам очень горестно, приходится трудно коротать наш 5-летний срок! Хотя осталось еще 2 года, но для нас это кажется довольно продолжительным временем. Василий Степанович, просим Вас, если это будет возможно, зайдите с ходатайством о сокращении нашей службы в Легионе и скажите, как бы нам то же самое сделать и каким образом, через кого ходатайствовать, чтобы наши прошения были удовлетворены. Это наше общее дело, опишите это также подробно, будем до глубины души рады Вашим советам нам. И пока будьте здоровы. От всех нас, казаков, Вам низкий поклон, привет станице. Желаем самого наилучшего успеха в ее делах. Искренне преданный Вам, Ваш станичник, Степан Дмитриевич Фионов. Город Ракка, Месопотамия». Данный источник содержится в личном фонде А.А. Воеводина в ГА РФ. Ф.6340. Оп.1. Д.11. Л.1.
Письмо Кузьмичева с поста Касбах[503] Воеводину в Прагу, 1924 г.: «Здравствуйте, далекий незнакомый соотечественник, господин Воеводин. Сего же дня получено мной письмо от хорошего знакомого, русского и французского офицера, господина лейтенанта Белокурова, который Вам — друг. Белокуров письменно знакомит меня с Вами. Я, с совершенным удовольствием, желаю познакомиться, адрес мой, хотя и несколько позорный для русских, но — все равно. Вы, кажется, слышали или же даже испытали жизнь русского эмигранта на острове Лемносе, поэтому мне, силой необходимости, пришлось войти в этот незнакомый Легион. За тем, мой адрес таков: Легионер Кузьмичев, пост Касбах, Марокко. Адрес мой в России таков: Дон, станица Великокняжеская, казак Кузьмичев. Слушайте, господин Воеводин, в нашем Сальском округе, мало ли, может быть, случайно, извиняюсь, Вы моего округу? Лейтенант Белокуров пишет, что Вы заинтересовались нашей страной, жаркой и полудикой — Марокко. Предупреждаю Вас, что я — малограмотный, как видите мою рукопись. Я представляюсь Вам, как русский солдат, прошу выслать нам несколько газет и журналов. Конечно, простите за то, что письмо писано карандашом. У нас в Марокко чернила не водятся на передовом посту. Остаюсь с почтением к Вам, прошу Вас передать сердечную благодарность господину лейтенанту Белокурову от Кузьмичева. Присылайте всякие новинки. Будем рады. Русские». Данный источник содержится в личном фонде А. А. Воеводина в ГА РФ. Ф.6340. Оп.1. Д.12. Л.1.
Письмо Поплавского Белокурову с поста Энгиль в Марокко от 4.01.1924 г.: «Многоуважаемый Белокуров! Пишу Вам по просьбе солдата Вашего подразделения Ефремова, который лежит вместе со мной в госпитале. Ему ведь ампутировали ногу, но чувствует он себя теперь довольно сносно. Очень просил Вас найти и сохранить его вещи — безопасную бритву и прочее. Все это осталось в комнате, в которой он спал, а также выслать и фотографические карточки, Ваши и Огородного. Пользуясь случаем, черкну несколько слов и от себя. Если только помните Вы меня, мы были вместе в Константинополе и Бембесе. Я недавно приехал из кавалерийского полка в Тунисе. Последнее время там циркулировал упорный слух о том, что Вас убили. Даже находились очевидцы того, как в Мидеме, с аукциона, распродавали Ваши вещи. Теперь я получил из эскадрона письмо, в котором меня просят проверить, насколько все это достоверно. Узнав от Ефремова, что Вы благополучно здравствуете, я счастлив был написать в эскадрон про все эти слухи, что они — сплошной вздор. А то публика, из знающих Вас, принимая сообщение «очевидца» за чистую монету, была очень этим огорчена. Если располагаете свободным временем, то черкните, буду очень рад. А пока, всех благ. Ал. Поплавский, Engie Hospital, Ефремова там же».
Письмо казака-легионера от l5 июня l924 г., помещенное в эмигрантском журнале «Казачий путь», выходящем в Праге № 21 1924 г., с.11, представляет также интерес для данной книги, поскольку дополнительно раскрывает подробности службы русских в Легионе. «Здравствуйте, многоуважаемый господин редактор! Первым долгом при написании моего письма спешу сообщить Вам, что я получал Ваши журналы, за которые сердечно благодарю, что Вы не забываете нас, заброшенных в далекой Африке. Я
