Физиология брака

Жена А (перебивая мужа). Это несправедливо; я знаю врачей, которые занимают пять или шесть должностей и, следовательно, пользуются доверием правительства; особенно забавно мне, господин А, слышать такие речи от вас — ведь вы так высоко ставите доктора М...

Муж А (в сторону). Сомнений больше нет.

Мышеловка-обманка

Муж (вернувшись домой). Дорогая, госпожа де Фиштаминель приглашает нас в ближайший вторник к себе на концерт. Я рассчитывал пойти туда, чтобы поговорить с юным кузеном министра, который собирался там петь, но он уехал к тетке во Фрувиль. Как, по-твоему, нам поступить?..

Жена. Что до меня, я на этих концертах умираю от скуки!.. Сидишь на одном месте, как приклеенная, и не смеешь раскрыть рта... К тому же, ты прекрасно знаешь, что мы во вторник ужинаем у моей матушки; не можем же мы не поздравить ее с днем ангела.

Муж (рассеянно). Ах да, разумеется.

Три дня спустя.

Муж (укладываясь в постель). Знаешь, ангел мой, завтра я оставлю тебя у твоей матушки и поеду к госпоже де Фиштаминель: граф, оказывается, уже возвратился из Трувиля и завтра будет у нее.

Жена (живо). Зачем же тебе ехать одному? Тем более, что я обожаю музыку!

Мышеловка с пружиной

Жена. Отчего вы нынче вечером так рано уходите?

Муж (загадочно). Ах, я ввязался в такую неприятную историю, что, право, не знаю, как из нее выпутаться.

Жена . Но в чем дело? Адольф, будь умницей, немедленно расскажи мне, что случилось...

Муж. Дорогая моя, этот шалопай Проспер Маньян вызвал господина де Фонтанжа из-за одной оперной танцовщицы... Но что с тобой?..

Жена. Ничего. Просто здесь очень жарко. Вообще, не знаю отчего... но у меня сегодня весь день кровь так и приливает к щекам...

Муж (в сторону). Она любит господина де Фонтанжа! (Вслух.) Селестина! (Еще громче.) Селестина, живее! Госпоже дурно!..

Нетрудно понять, что остроумный муж отыщет тысячу способов расставить эти мышеловки.

§ 2. О переписке

Написать письмо и отправить его по почте; получить ответ, прочесть его и сжечь — вот простейшая схема любой переписки.

Заметьте, однако, какие безграничные возможности цивилизация, нравы и любовь предоставляют женщине, дабы она могла утаить эти физические действия от мужнего взгляда.

Безжалостный ящик разевает пасть перед первым встречным и принимает оплаченную пищу из любых рук.

Вдобавок, чьему-то роковому уму мы обязаны изобретением почты до востребования.

В свете всегда обнаруживаются сотни сострадателей обоего пола, готовых тайком всунуть в руку сообразительной и обаятельной любовницы нежную записку, а она, при необходимости, платит им услугой за услугу.

Переписка — Протей. Существуют, например, симпатические чернила; один юный холостяк поведал нам историю послания, написанного им на чистом форзаце новой книги, которую купил у книготорговца муж, а внимательно изучила жена, заблаговременно предупрежденная об этой восхитительной выдумке.

Если женщина влюблена и боится ревнивого мужа, она употребит на чтение любовных записок время, отведенное тому таинственному священнодействию, от которого ее не дерзнет отвлечь самый деспотический из супругов.

Наконец, все любовники мира умеют сообщаться между собой посредством того особого телеграфа, чьи прихотливые сигналы непонятны посторонним. Цветок, небрежно воткнутый в прическу на балу[293]; платочек, брошенный на барьер ложи во время театрального представления; прыщик на носу, нарочно выбранный цвет пояса, надетая или снятая шляпа, то или иное платье, романс, спетый во время концерта, мелодия, не сыгранная на пианино, взгляд, брошенный в условленную сторону, — одним словом, все, начиная с уличного шарманщика, который играет у вас под окном и удаляется, если вы открываете ставни, и до объявления в газете о продаже лошади, все, вплоть до вас самих, может заменять влюбленным письма.

Действительно, разве не случается лукавой жене попросить мужа сделать ту или иную покупку, отправиться в тот или иной магазин, в тот или иной дом, заранее предупредив любовника, что присутствие мужа в данном месте будет означать «да» или «нет»?

Здесь мы вынуждены с позором расписаться в собственном бессилии и признать, что наука неспособна помешать переписке любовников. Впрочем, супружеский макиавеллизм от этой неудачи лишь крепнет, черпая в ней больше мощи, чем в любых запретительных законах.

Супруги должны поклясться друг другу уважать тайну переписки каждого из них и свято блюсти эту клятву. Достоин похвалы тот муж, который введет это правило в действие с первых дней брака и будет честно его исполнять.

Предоставив супруге неограниченную свободу писать и получать письма, вы обеспечиваете себе возможность не упустить тот день, когда она начнет переписываться с любовником.

Если жена, не доверяя вам, окутает свою тайную переписку непроницаемой завесой, — напрягите ваш ум и прибегните к тем могущественным средствам, какие мы исчислили вам в Размышлении о Таможенном досмотре! Мужу, не способному понять, что его жена только что написала письмо любовнику или получила от него ответ, куда как далеко до совершенства.

Быть может, глубокое изучение движений, поступков, жестов, взглядов вашей жены наскучит вам и вас утомит, однако оно не займет много времени; ведь дело идет лишь о том, чтобы понять, как и когда ваша жена и ее любовник обмениваются письмами.

Мы отказываемся поверить, что муж, будь он даже невеликого ума, не сумеет разгадать эту женскую хитрость, если заподозрит, что она пущена в ход.

На одном примере вы сможете судить о тех возможностях надзирать и карать, какие предоставляет мужу переписка любовников.

Молодой адвокат, которому безумная страсть открыла иные из принципов, запечатленных в этой важнейшей части нашего сочинения, женился по любви на юной особе, почти не отвечавшей ему взаимностью (он почел ее согласие за великое счастье), и после года совместной жизни обнаружил, что его дорогая Анна (ее звали Анной) любит первого помощника биржевого маклера.

Адольф, юноша лет двадцати пяти, был недурен собой и, подобно всем холостякам мира, никогда не упускал случая позабавиться. Бережливый, чистоплотный, добросердечный, он прекрасно ездил верхом, умел блеснуть остроумием, тщательно ухаживал за своими черными вьющимися кудрями и одевался не без изящества. Короче, с ним не отказалась бы свести знакомство даже герцогиня. Адвокат был некрасивый, низкорослый, коренастый толстяк и, в довершение всего, — муж. Что же до Анны, то она, высокая белолицая красавица с тонкими чертами и миндалевидными глазами, казалась воплощением любви. Страсть сообщала ее взгляду колдовское могущество. Мэтр Лебрен, имевший двенадцать тысяч ливров годового дохода, взял ее из бедной семьи. Этим все сказано. Однажды вечером Лебрен возвращается домой