– С тех пор как умер папа, мама сильно сдала, – прервала Джемма затянувшуюся паузу и налила себе еще чаю. – То и дело рассказывала мне, какая в этом году была удачная предпраздничная ярмарка. Наверняка подарки Мартину выиграла в лотерею.
Блейк вскинул брови. Он не понял, шутит Джемма или нет.
– Я не шучу, – сказала она, перехватив его недоуменный взгляд. – На бутылке с пеной для ванны, которую она мне подарила, так и осталась бирка с номером лотереи.
Блейк вышел из-за стола, сполоснул чайник и насыпал свежей заварки. К матери Джеммы он никогда не питал особой симпатии, но сейчас внезапно почувствовал укол совести. Ведь он никогда не утруждал себя размышлениями об отношениях матери и дочери. А надо бы! Бедная Джемма… С такой матушкой, как у нее, не очень-то в жизни преуспеешь. Неудивительно, что Джемма выскочила замуж за Адриана. А что было делать послушной дочке? Все лучше, чем вечная промывка мозгов милой мамочки…
– Джемма, может, сходить за Мартином, а? – спросил Блейк. У него кошки скребли на сердце оттого, что сын сидит один, да еще и голодный. Видно, воспитатель из него никудышный…
Джемма кивнула.
– Сходи, а то как бы плинтус не сгрыз с голодухи! И пусть попросит прощения!.. – крикнула она вдогонку.
У двери Блейк задержался.
– Я ужасно скучал без вас, – сказал он, а когда Джемма бросила на него изумленный взгляд, добавил: – Я кое о чем хочу тебя спросить, но не сейчас, а чуть позже.
Мартин играл у себя в комнате в одну из новых, подаренных на Рождество компьютерных игр.
– Это ты? Заходи! – пригласил он Блейка. – Я уже на втором уровне. Клево, да? – расплылся он в улыбке, когда Блейк опустился на край кровати.
На мониторе стремительно проносились астероиды и истребители. Компьютерные игры по-прежнему оставались для Блейка тайной за семью печатями, хотя Мартин терпеливо его просвещал.
– Ну ладно, потом доиграешь! – сказал Блейк, когда Мартин потерял в звездном бою истребитель. – Мама велела сказать, что тебя ждет чай.
– Если, конечно, я попрошу прощения… – добавил Мартин.
Блейк кивнул и хотел было встать, но передумал, потому что Мартин, выключив компьютер, подошел и пристроился рядом.
– Блейк, знаешь что?.. – начал он и замолчал.
– Пока нет, но, если скажешь, буду знать, – улыбнулся Блейк, поглядывая на сына, усердно ковырявшего пальцем маленькую дырку на джинсах.
– Блейк, а скажи, ты правда хочешь пожениться с моей мамой? – спросил Мартин и посмотрел на Блейка в упор.
Блейк задержал дыхание. Вот те раз! Интересно, откуда он знает? Неужели они вчера были в Ньюкасле и видели его в ювелирном магазине? Чтобы потянуть время, он спросил:
– А почему ты спрашиваешь?
– Бабушка сказала, ты один раз уже хотел.
– Когда бабушка это сказала?
– Вчера. А еще она говорила, что ты раньше был маминым другом. Давно, когда она была девочкой, а ты мальчиком.
– Все верно. Я и твоя мама… мы были тогда друзьями, когда тебя еще не было, – объяснил Блейк, с трудом сдерживая негодование.
Нет, это уму непостижимо! Несет такую ахинею собственному внуку! Впрочем, чего еще от нее ждать… И что теперь делать? А Джемма тоже хороша!.. И зачем только он пообещал ей ни при каких обстоятельствах не говорить Мартину, что именно он, Блейк, его родной отец? Стояла на своем. Она, мол, мать, девять лет одна воспитывала сына и имеет полное право объявить ему, кто его отец… Ну почему он согласился молчать, почему уступил ей? Что у нее за страсть вечно делать из всего тайну?!
– Блейк, – Мартин толкнул отца локтем в бок, – бабушка считает, будто ты купил мне на Рождество дорогой подарок, чтобы я тебя полюбил и…
– Это вздор, Мартин! – перебил его Блейк. – Это чушь собачья!.. – Достал носовой платок и вытер пот со лба. Проклятая баба! Что ей неймется? Куда лезет, чего добивается? – Послушай, что я тебе скажу, Мартин! – Блейк обнял сына за плечи, повернул к себе лицом и, глядя ему в глаза, сказал: – Я тебя люблю. Надеюсь, что и ты меня любишь. А даже если бы ты меня не любил, думаю, ничего бы не изменилось, накупи я тебе все самые дорогие игрушки мира. Любовь, Мартин, ни за какие деньги не купишь, а если когда-нибудь тебе покажется, что ты купил любовь, значит, это не та любовь, какая нужна. Вот так-то!
Блейк задержал дыхание, а потом медленно выдохнул.
Ну что он плетет? Какой дурью забивает ребенку голову, а? Совсем спятил… Любовь и деньги, оказывается, взаимоисключающие понятия. Тогда отчего же, уважаемый Блейк, вы не женились на Джемме, когда бедствовали? Любви в те годы было навалом, а вот денег… Н-да! Неувязочка получается… Любовь была, а вот с финансами… С финансами постоянно был напряг. Блейк опустил руки между коленей и уставился в пол.
– Блейк, знаешь?.. – Мартин прижался еще ближе. – Ты не думай, я любил тебя, еще когда велика и в помине не было!
– Ну, тогда я рад. Нет, я просто счастлив! – Блейк улыбнулся, потрепал Мартина по плечу. – Я очень рад, что мы разобрались с этим вопросом. А ты рад?
– А то! И что разобрались и что ты мне велик подарил! – Мартин взвизгнул по-щенячьи, повалился на ковер и сделал кувырок через голову.
Славный у него сын, хороший, милый… У Блейка запершило в горле, и он откашлялся.
– Мартин, старик, а скажи-ка мне, сколько денег у тебя уходит в неделю на карманные расходы?
– Мама дает мне двести пенсов на неделю. Говорит, что могла бы и больше, если бы я не просаживал все на сладости.
– А ты, как я погляжу, неплохо устроился! Но раз уж мы выяснили, что любим друг друга совершенно безвозмездно, отныне я тоже буду тебя спонсировать, как теперь принято говорить. Пять фунтов, то есть пятьсот пенсов, тебе не помешают?
– Не помешают, сэр! – пробасил Мартин и засмеялся. – Ой, Блейк, мы с тобой забыли выяснить самое главное! Ты с мамой женишься или нет?
Блейк привлек Мартина к себе, поцеловал в макушку, отстранил и, глядя ему в глаза, сказал:
– Когда я надумаю жениться на твоей маме, тебе первому скажу. Договорились?
– Договорились! – тряхнул вихрами Мартин. – Я буду знаешь как рад, если ты и мама поженитесь!
– Отлично! – улыбнулся Блейк. – А теперь пойдем пить чай.
Блейк спускался по лестнице следом за Мартином, смотрел на него, а думал о том, что от утреннего восторга души не осталось и следа. В чем дело, почему? Неужели незримое присутствие «милой» бабушки в состоянии отравить ему настроение? Нет, не в этом дело! Зачем понадобилось посвящать Мартина в бабские пересуды? Может, мамочка с доченькой обсуждали стратегию и тактику боевых действий и план захвата богатых трофеев? Неужели в присутствии Мартина?!
– Блейк, хочешь свежего чаю? – спросила Джемма с милой улыбкой. – Твой совсем остыл.
Блейк покачал головой и подошел к окну. Снаружи было темно. Он стоял и смотрел на ее отражение в стекле. Сидит, щебечет… Не хочет ли он свежего чаю? Ах, ах… А то он сам не заварит. Умна, мила, красива… И ведь, главное, чувствует, что он готов, созрел для неземной любви… Ха-ха-ха! Короче, бери его голыми руками! Червяка заглотал, на крючке сидит крепко, еще чуть-чуть поводить – и можно подсекать…
Мартин пошел спать, Джемма устроилась в кресле с книжкой. Блейк достал папку и сделал вид, будто знакомится с документами, подготовленными к встрече с японскими партнерами.
– Ах да! – Джемма отложила книгу и с улыбкой взглянула на него. – Ты хотел мне что-то сказать или о чем-то спросить, я не поняла…
Блейк смотрел на нее во все глаза. Артистка, просто профессионалка… Она не поняла, видите ли. Все прекрасно поняла, но вошла в роль, которую мамочка срежиссировала. Классный режиссер эта бедная старушка, на ярмарках в лотерею играет… Обрыдаться можно! Театр…
