зданий, ни машин, ни людей, и Вольф посадил звездолет на длинном, поросшем сухой травой холме.
Повернулся к кому, коснулся сенсоров.
– Центральная библиотека, – запросил он. Экран погас, затем на нем появилось изображение книжной полки.
Вольф коснулся клавиш…
Ф, И, С, К, У, С, /, М, А, К, Р, А, Й, #, Ф, О, Н, Д
Ш, Т, А, Б, #, В, Н, Е, Ш, Н, И, Й, В, И, Д
На экране появились ультрасовременные здания, расположенные вокруг стеклянной пирамиды, отчасти напоминающей собор.
– Сукин сын, – ругнулся Вольф. – Старикашке Эдгару Аллану за многое пришлось бы ответить.
– Что-что?
– Ничего. – Вольф задумался. – Поскольку у нас нет батальона морской пехоты в заднем кармане, придется мне пойти и посмотреть, что к чему.
– Джошуа?
– А?
– Почему Обин не окружила здание войсками? Ведь она командует всей планетой. Я бы так и сделала на ее месте.
Вольф с улыбкой нагнулся и поцеловал Кристину в щеку.
– Очень рад, что ты – не на ее месте. Почему нет, солдат? Понятия не имею. Может, Обин не хочет, чтобы знали, кто на самом деле движет марионетками. Или сознает всю тяжесть своих преступлений и понимает, что морально не достойна армии.
Он не произнес вслух свою настоящую мысль: что Обин не нуждается в защите.
– Бессмыслица какая-то, – пожаловалась Кристина.
– А кто и когда действовал осмысленно? Ладно. Держу пари, что отыщу Обин… и то, другое… в центральном здании. Калошу нашу посажу вон за тем холмиком. Он укроет тебя от прямого огня.
Вольф взял с контрольной панели костный микрофон, приладил себе на горло.
– Если ничего не услышишь… или услышишь много мужских криков примерно в моем голосовом диапазоне, прыгай из корабля, возвращайся в город и затаись.
Вот. Это кредитки, которые мы прихватили из отеля. Помогут скрыться подальше на случай, если Обин будет тебя преследовать. Удачи.
– А тебе удачи пожелать?
– Пожелай. Если б я еще в нее верил.
Недалеко от центрального здания фонда Фискуса-Макрая стояли на газоне две монолитные абстрактные скульптуры.
Внутри одной пригнулись за полупереносной бластерной установкой двое. Один глядел в смотровую щель чуть выше уровня газона. Другой взял микрофон.
– Говорит двадцать седьмой. Один человек приближается с востока. Думаю, он с того корабля, что приземлился минут пятнадцать назад. Уложить его?
В здании лысый мужчина с мускулатурой тяжеловеса ответил в ком:
– Говорит Килкхемптон. Ждите.
Он взглянул на женщину, которую прежде называли Токен Обин.
Та на мгновение закрыла глаза.
– Нет. Пусть подойдет ближе. Он вооружен?
Лысый взглянул на другой экран.
– Вижу что-то металлическое у него на груди. Вероятно, бластер.
– Пусть идет. Мы с ним справимся.
Лысый взглянул на Обин и заговорил в ком.
Джошуа Вольф шел к зданию медленным, размеренным шагом. Руки он держал по бокам, далеко от кобуры.
Дышал он тоже медленно, глубоко. Вдох через нос, выдох через рот, шестнадцать раз в минуту.
Он остановился, поднял руки, дыхание его замедлилось: четыре вдоха в минуту.
Он мысленно шарил перед собой. Почувствовал Великую Лумину в здании, неслышимый уху гул, невидимое глазу свечение. Они наполняли мозг, тянули вперед, к смерти.
Он попытался перехватить силу камня – напрасно. Кто-то блокировал его, кто-то более близкий, более привычный к Лумине. Обин.
