– По крайней мере в нашей семье, – ответила Шейла.
– А вы когда-нибудь думали о собственных детях? – При мысли о Шейле с ребенком на руках Рид испытал странное волнение.
– У меня не было времени, – отрезала она. – Выскочить замуж и заиметь детей – такая участь меня никогда не прельщала. Не думаю, что я хотела бы нести такую огромную ответственность сразу перед тремя крошками.
Рид был того же мнения. Любовь – это огромная ответственность. Любить того, кто полностью зависит от тебя, – мука, и он старался защитить себя от подобных сложностей, избегая людей, слишком волнующих его… людей вроде этой летчицы.
Шейле было любопытно узнать о прошлом Коннорса, о его семье и личной жизни. Она бы удивилась, если бы узнала, что он был женат.
– А вы сами из большой семьи? – спросила Шейла.
– Нет, – только и услышала она. Он поерзал в кресле и спрятал глаза за темными очками.
Коннорс дал ей понять, что не намерен откровенничать, но сам пытался заглянуть в ее жизнь, и Шейла решила не отступать.
– Вы были когда-нибудь женаты?
Рид застыл. Он редко обсуждал свое прошлое и личную жизнь. Эти воспоминания, кроме головной боли, ничего не вызывали.
– Я женился сразу после института, – бесстрастно ответил он. – Это длилось два года, и они были самыми длинными в моей жизни.
Шейла не сдержалась:
– А дети были?
Вопрос вызвал короткий удар в сердце, но Конторе уже закалил себя на этом. Его ответ прозвучал бесцветно:
– У меня нет детей.
Шейла решила прекратить расспросы. Конторе никого не хотел допускать в свою личную жизнь. Он всегда поражал ее замкнутостью и независимостью.
В кабине самолета надолго воцарилась тишина, нарушаемая только мерным гудением двигателя. Оба были благодарны друг другу за это молчание. Рид заговорил первым:
– Может быть, эта поездка нарушила ваши планы? Бэл сказала, что полетов у вас нет, но вы могли иметь личные дела.
– Она не спрашивала меня о моих планах, – ответила Шейла, – но не секрет, что при моей работе личная жизнь отступает на второе место.
– И ни одного друга, которого бы огорчило ваше отсутствие?
– Ни одного, кто бы понимал, что значит для меня работа.
– Вам нужно иметь хоть одного единомышленника, – заключил Рид. Как это ни глупо, но он надеялся, что у нее нет мужчины.
Шейла коротко взглянула на своего пассажира. Лицо спокойно, глаза скрыты темными очками. Она не могла понять его. То ли это было осуждение ее поведения с мужчинами, то ли обычное замечание. Она решила взять инициативу на себя.
– А вас кто-нибудь ждет с нетерпением? – Вопрос был задан обманчиво нежным тоном.
Ответная усмешка Коннорса показала, что он оценил ее игру.
– Сдаюсь, – шутливо сказал он. – Клянусь больше не задавать подобных вопросов, если вы обещаете то же.
Шейла улыбнулась:
– Похоже на сделку, но условия принимаются.
Рид снова улыбнулся и устроился поудобнее в кресле.
– Я верный слуга Дяди Сэма, полностью принадлежу своей стране, и на женщин у меня не остается времени.
Шейла хмыкнула. Может, он и одинокий, но очень привлекательный мужчина. Она была уверена, что у него находится время на женщин. Изредка он приглашал Ди в кино, с Карлой ходил на бейсбольные матчи. Только ее он вообще никуда не приглашал. Все же ей было приятно, что Коннорс чувствует себя с ней непринужденно и шутит. По мнению сестер, Рид обладал чувством юмора, но только сегодня Шейла убедилась в этом.
– Я, пожалуй, вздремну, – сказал Рид, вытягивая затекшие ноги.
Он подумал, что лучше прекратить разговор с Шейлой. Находясь на задании, не следует подвергать себя и окружающих лишнему риску. В данном случае он должен обеспечить безопасность очень важного свидетеля, некоей дамы, которая находилась под защитой федеральных властей.
– Далеко еще до Питсбурга?
– Около часа. Вы можете немного поспать, – сказала Шейла. Она слегка расстроилась, что их беседа прервалась, но не обиделась.
