энтузиазма, пожалуйста.
— Дай мне несколько минут, — попросил Уилл. — Сначала нужно выпить пару чашек кофе.
— Нет, этого самца надо видеть. Ну, то есть, — она никак не могла найти нужные слова, — я такого здоровенного медведя в жизни не встречала.
— Может, это тот самый, которого я видел прошлой ночью, — сказал Уилл. — Точнее, мы друг друга видели. Рядом с домом Гутри.
Адрианна расстегнула куртку и села на продавленный диван, для чего ей пришлось отодвинуть в сторону подушку и одеяло.
— Долго он с тобой разговаривал, — заметила она. — Ну и что из себя представляет этот старый хрыч?
— Он, конечно, сумасшедший, но кто бы не спятил, живя в лачуге у черта на куличках?
— Он один живет?
— С собакой. Люси.
— Эй, — пробормотал Корнелиус, — уж не хочешь ли ты сказать, что у него там есть запасец?
Он ухмыльнулся, вытаращив глаза.
— Назвать собаку Люси может только человек с известными привычками.[2]
— Господи боже мой! — вскрикнула Адрианна. — Как я устала от этих вечных разговоров о наркотиках!
Корнелиус пожал плечами.
— Как скажешь.
— Мы приехали сюда работать.
— И поработали, — сказал Корнелиус. — Мы сняли на пленку все мерзости, которые только могут вытворять белые медведи. Они играют вокруг канализационных труб. Трахаются посреди свалки.
— Ну, хорошо, хорошо, — сдалась Адрианна. — Мы неплохо поработали.
Она повернулась к Уиллу.
— Ты должен посмотреть на моего медведя.
— Он уже твой? — спросил Корнелиус.
Адрианна не обратила внимания на его слова.
— Ну, еще один, последний снимок, — умоляющим голосом сказала она Уиллу. — Ты не будешь разочарован.
— Да елки-палки, — пробормотал Корнелиус, кладя ноги на стол. — Оставь ты его в покое. На хрен ему сдался твой медведь. Ты что, еще не поняла?
— Не суйся, — резко сказала Адрианна.
— Какая ты настырная. Это всего лишь медведь.
Адрианна вскочила с дивана и в два шага оказалась перед Корнелиусом.
— Я тебе сказала: не суй нос в эти дела, — проговорила она и с такой силой ткнула его в плечо, что он полетел на пол, свернув ногой со стола половину обреченного «Пентакса».
— Кончайте, — сказал Уилл, заглатывая остатки омлета на случай эскалации военных действий.
Если бы это случилось, то не в первый раз. Девять дней из десяти Корнелиус и Адрианна работали бок о бок, как и подобает брату и сестре. А на десятый устраивали драку, как и подобает брату и сестре. Но сегодня Корнелиус не был настроен на ругань или кулачный бой. Он поднялся на ноги, откинул с глаз длинные, как у хиппи, волосы и поплелся к двери, прихватив свою аляску.
— Пока, — бросил он Уиллу. — Пойду посмотрю на воду.
— Извини, что так получилось, — сказала Адрианна, когда он закрыл дверь. — Это я виновата. Помирюсь с ним, когда он вернется.
— Как знаешь.
Адрианна подошла к плите и налила себе чашку кофе.
— И что тебе сказал Гутри?
— Немного.
— А зачем тебе нужно было с ним встретиться?
Уилл пожал плечами.
— Так… Детские воспоминания…
— Это такая тайна?
Уилл изобразил подобие улыбки.
— Страшная.
— Так ты мне не скажешь?
— Это не имеет никакого отношения к нашему приезду сюда. Вернее, имеет и не имеет. Я знал, что Гутри живет на заливе, поэтому убил двух птиц… — голос его стал тише, — одним камнем.
— Ты хочешь его фотографировать? — спросила она, направляясь к окну.
Детишки Тегельстромов, живущих по другую сторону улицы, громко смеясь, играли в снегу. Она уставилась на них.
— Нет, — сказал Уилл. — Я уже и без того вторгся в его частную жизнь.
— Вроде как я вторгаюсь в твою?
— Я не это хотел сказать.
— Но так оно и есть? — мягко спросила Адрианна. — Мне по-прежнему не удается узнать, каким был маленький Уилли Рабджонс.
— Потому что…
— …ты не хочешь мне рассказывать.
Она все больше проникалась чувством собственной правоты.
— Понимаешь… точно так же ты вел себя и с Патриком.
— Это несправедливо.
— Ты его с ума сводил. Он иногда звал меня — и начинался поток жалоб…
— Он мелодраматический гей, — нежно сказал Уилл.
— Он говорил, что ты молчун. Так оно и есть. Он говорил, что ты скрытный. И это тоже правда.
— Разве это не одно и то же?
— Не морочь мне голову. Это меня только злит.
— Ты давно с ним говорила?
— Ну вот, теперь ты уходишь от темы.
— Вовсе нет. Ты говорила о Патрике, и я говорю о Патрике.
— Я говорила о тебе.
— Меня от тебя тоска берет. Ты давно говорила с Патриком?
— Недавно.
— И как он?
— По-разному. Хотел продать квартиру, но ему не давали цену, которую он просил, поэтому он остается на месте. Сказал, что жизнь в Кастро[3] его угнетает. Говорит, вдовцов тут пруд пруди. Но я думаю, ему там лучше. В особенности если болезнь будет развиваться. Там у него друзья — хорошая группа поддержки.
— А этот, как бишь его, все еще там? Ну, парень с накрашенными ресницами?
— Ты знаешь его имя, Уилл, — сказала Адрианна, повернувшись и прищурившись.
