подошел совсем близко и поднял руку, потянувшись к горлу Д'Амура, движение стало замедляться. Должно быть, Гамалиэль услышал какой-то приказ, потому что замер, остановился и отступил немного.
Звон в голове Гарри тоже стих, хоть и не полностью. Он стоял перед иадами, тяжело дыша, как узник, чьи цепи чуть-чуть ослабили.
В массе иадов произошло движение. Какой-то узел рас крылся, и оттуда, из самого нутра (внутри Иад состоял из того же мерзостного вещества, что и снаружи) появился Киссун.
Вид у него был тот же, что и на горе: ясный и умиротворенный.
— Как ты сумел узнать, кто я? — спросил он.
Он стоял далеко, но голос его раздавался у Гарри в ушах, как и шепот иадов.
— Я ничего не узнавал, — ответил Гарри. — Просто услышал.
— От кого? — Киссун вышел из своего живого святилища на асфальт улицы. — Кто тебе сказал?
— От твоей матери.
Лицо Киссуна оставалось бесстрастным. Ни одна черта не дрогнула.
— Ее зовут Мэв О'Коннел, если ты забыл, — сказал Гарри, — и ее повесили вместе с тобой и твоим отцом.
— Ты научился говорить с мертвецами? — удивился Киссун. — С каких пор?
— Она не умерла, Клейтон. Она очень даже живая.
— Что за дурацкие шутки? — воскликнул Киссун. — На деешься таким образом кого- нибудь спасти?
— Твоя мать осталась жива, Клейтон. Ветка сломалась, а потом она нашла дорогу в Субстанцию.
— Не может быть.
— Проход всегда был там, и он не закрывался.
— Как она смогла пройти?
— У нее в запасе всегда имелась парочка заклинаний, не так ли? И воля, чтобы заставить их работать. Видел бы ты, что она устроила на перекрестке! Видишь свет? — Гарри обернулся и показал на то место, где стоял бордель. Небо там заметно светилось. — Тоже ее работа.
Киссун посмотрел туда, и на лице у него промелькнуло сомнение. Гарри остался доволен.
— Ну, не знаю, Д'Амур… Ты продолжаешь меня удивлять.
— Я и сам удивился.
— Если ты солгал…
— Зачем мне лгать?
— Чтобы задержать меня.
— Ты все равно добьешься своего.
— За каким чертом? — пожал плечами Гарри. — Рано или поздно ты все равно сделаешь то, что задумал.
— Сделаю, — согласился Киссун. — И никакая мать мне не помешает.
Он смотрел на свечение в небе.
— Что она там делает? — спросил он.
— Восстанавливает бордель, — ответил Гарри. — Как в старые добрые времена.
Киссун на мгновение задумался.
— Старые добрые? — повторил он. — Да черт бы их побрал!
С этими словами он без долгих разговоров направился к перекрестку, а Д'Амур пошел следом.
Гарри не нужно было оглядываться, чтобы понять: иады сняли осаду здания и потекли вслед за Киссуном. Казалось, несмотря на свою жестокость, они не имели намерения — а может быть, и желания — причинять кому-либо зло. Звон в голове Гарри почти стих, превратившись в тихий шепот, и он воспользовался этим, чтобы привести в порядок мысли и продумать план. Он почти не сомневался, что без хозяина иадам его мысли неинтересны.
Он прекрасно понимал, что внезапное возвращение матери не смягчит Киссуна. Скорее всего, он отправился к ней не из неясных чувств, а из любопытства.
Таг факт, что женщина, породившая его на свет, не умерла, не отобьет у Киссуна желания скормить весь мир своим букашкам. Оставалась надежда, что в момент встречи с Мэв он потеряет неуязвимость, но даже если так — каким оружием его возьмешь? И что будут делать в этот момент иады — смотреть и ждать? Это казалось маловероятным.
— Вряд ли ты ожидал такого, да? — сказал Киссун, когда они завернули за угол. — Я имею в виду иадов.
Гарри оглянулся. Громадное колесо нависло над ним, подобно волне, грозя обрушиться, и постоянно меняло очертания. Казалось, оно захватывало и трансформировало даже воздух, а темнота помогала ему.
— Я сам не знаю, чего ожидал, — ответил Гарри.
— Ты видел немало демонов, но вряд ли встречался с таким. — Киссун показал на колесо. Он не ждал от Гарри ни возражения, ни согласия. — Они скоро изменятся. А потом еще раз изменятся. Поэтому и бессмертны.
Гарри вспомнил, что говорила Норма про мир. Верны ли ее слова в отношении Иад? Изменчивы и неуязвимы?
— Это лишь малая часть тех, что ждут на другой стороне.
— Я рад, что не увижу этого, — сказал Гарри.
— Решил не воевать? Умно. Ты не знаешь, что тебе теперь делать, да? И от этого тебе страшно. Лучше сдаться. Иди домой и смотри телевизор, пока очередь не дошла до тебя.
— Ты так ненавидишь мир?
— Меня унесли волки, Д'Амур. Я очнулся в темноте с веревкой вокруг шеи. Я задушил их, конечно; и когда я стоял над ними, перемазанный их кровью, я подумал; не они мои враги. Мои враги — те, кто взял меня ночью, беззащитного, и повесил на дереве. Их кровью я должен умыться. Их глотки я должен рвать. Но как? Как полудурок, сын пьяницы и хозяйки борделя, может справиться с Сапас Умана? — Он остановился и улыбнулся. — Теперь ты знаешь.
— Знаю.
— Один вопрос, Д'Амур, прежде чем мы придем туда.
— Спрашивай.
— Тесла Бомбек.
— Что?
— Где она?
— Она погибла.
Киссун смотрел на Гарри некоторое время, словно пытаясь определить, лжет тот или нет. Потом произнес.
— С ней было интересно. Наши встречи в Петле я вспоминаю почти с нежностью. — Он сам улыбнулся несуразности своих слов. — Конечно, она боец легчайшего веса. Но сражалась храбро. — Он сделал паузу, глядя мимо Гарри на Иад, и задал вопрос — Знаешь, зачем они пожирают собственный хвост?
— Нет.
— Чтобы доказать свое совершенство.
Киссун повернулся и пошел дальше. За поворотом они увидели перекресток и дом, воссозданный Мэв. Теперь он выглядел почти твердым, как картина, написанная светом.
