– Ой! – вскрикнула Элис, ожидая, что ее захлестнет ужасная боль, но ощутила всего лишь крепость его рук у себя на спине и под коленями и стук сердца. – Отпустите меня! Как вы посмели?!
– Перестаньте вертеться, иначе мы оба свалимся в пропасть!
Она увидела далеко внизу верхушки деревьев и перестала брыкаться, но ощущение, что ее обволакивает могучая сила, не проходило.
– Успокойтесь, я вас не уроню. – Теплое дыхание Говейна коснулось ее лба.
– Я… не привыкла к такому обращению, – слабым голосом объяснила она.
– Вы – первая монашка, которую я держу на руках. Почему вы приняли постриг? Вам это совсем не подходит.
– Потому что… потому что хотела служить Богу.
Ох, как трудно врать! Прости меня, Господи, но выхода нет, мысленно произнесла Элис.
Говейн пригнулся, и их тут же поглотила темнота. Он поставил ее на ноги, но продолжал бережно поддерживать за спину. Элис оперлась рукой о его грудь. Под железной кольчугой сильно билось сердце – в унисон с ее собственным.
– Где остальные?
– На всякий случай им запрещено приближаться к входу – их могут увидеть снизу. – Голос Говейна отдавался эхом. – Сейчас глаза привыкнут к темноте.
Элис стояла не шевелясь, вся в напряженном ожидании. В пещерах слышались звуки и припущенные голоса – разбойники, по-видимому, раскладывали награбленное добро. Но особенно остро ощущала она присутствие рядом мужчины. Он тяжело дышал: крутой подъем с ношей на руках не был легок. И это после отчаянной битвы и долгой езды! Он, должно быть, сильно устал. При слабом свете она разглядывала Говейна. Он был очень высок, выше ее отца и братьев, и его могучая фигура еле вмещалась в залатанную кольчугу. А она-то, дурочка, вступила в перебранку с этим гигантом! Элис вздрогнула.
– Пойдемте, а то замерзнете. – Говейн хотел, было взять ее за руку, но она отстранилась. Губы его недовольно скривились. – Тогда держитесь за мой плащ или за ремень, – грубовато предложил он. – Здесь камни и сплошные повороты. Я не хочу, чтобы вы сломали себе шею. Кто же тогда будет лечить моих людей?
– Благодарю, что указали мне мое место. – Она, спотыкаясь, пошла за ним, уцепившись за его плащ.
– Я прямой человек и не привык лукавить.
Они спускались по каменным ступенькам, проходили, нагнувшись, под низкими сводами, делали резкие повороты. Наконец впереди показалась полоска света. Стало теплее, запахло несвежей едой и потными телами. Элис сморщилась.
– Пахнет хуже, чем…
– Говейн! – Не успели они спуститься с последних ступенек, как подбежала женщина и обняла рыцаря. – Я боялась, не ранен ли ты… – Она замолчала, увидев Элис. – Кого ты привел с собой?
– Это монахиня, Мей. – Говейн освободился от объятий Мей и помог ей спуститься по лестнице.
Элис отметила, что сделал он это очень уж заботливо… и ей это не понравилось. Глупости! Конечно, у такого красивого здорового мужчины должна быть жена или любовница.
Но эта Мей слишком пухлая и не первой молодости, отметила про себя Элис. В длинных каштановых косах виднеется седина. В юности она, видно, была красоткой, да и сейчас выглядела бы привлекательной, если бы ее лицо не искажала злость.
– Откуда взялась эта монашка? Зачем ты привел ее сюда?
– Перестань, – устало ответил Говейн. – Мы встретили сестру Элис на дороге. Она целительница и спасла Аиста, Мартина и Сима.
– Я останусь только до тех пор, пока им не станет лучше, – твердо заявила Элис. – Затем я продолжу свой путь в Ньюстедское аббатство.
– Я сам решу, когда это произойдет, – вмешался Говейн. – Больные ждут вас. – Он посмотрел на очаг, горевший в центре пещеры. – Бетт, покажи сестре Элис дорогу и позаботься, чтобы у нее было все необходимое.
Та сразу же подошла к Элис.
– Конечно. Пойдемте со мной, сестра.
Бетт оказалась дружелюбной и словоохотливой. Уходя, Элис оглянулась и успела увидеть, как Мей и Говейн, склонившись друг к другу, о чем-то беседовали. Он, конечно, грубиян и разбойник, но Элис в какой-то момент позавидовала Мей.
Дурочка, выругала себя Элис. Следует выкинуть из головы всякие глупости и лучше думать о том, как выпутаться из этой чудовищной истории.
Глава четвертая
Лишь на рассвете Ранульф с остатками своего отряда добрался до Истэма. Замок был погружен во тьму. Соскочив с седла, он заорал:
– Куда, к черту, все подевались?
