– Элис, – прерывисто дыша, проговорил он, – вам… лучше уйти.
– Нет! – Она обняла его за скользкую мокрую шею, провела руками по голой спине. Ее словно пронзила молния. Охваченная желанием, Элис прошептала: – Я хочу прижаться к вам. – Она наклонилась и… упала в воду.
Он поймал ее за талию.
– Вы вымокли!
– Неважно! – Она прильнула к нему, злясь на шерстяное платье, прилипшее к телу.
– Элис, мне кажется…
Но она зажала ему рот поцелуем. Тело девушки дрогнуло – она попыталась развязать шнурки на платье.
– Что вы делаете?
– Снимаю его!
– Что?! Нет, нельзя! Кто-нибудь сейчас появится…
– Все в большой пещере. Помогите мне! – Она умоляюще посмотрела на него.
Говейну было достаточно бросить всего один взгляд на ее затуманенные страстью глаза, чтобы понять: он пропал.
– Я тоже хочу этого, любимая, но нам лучше подождать. Вот в Малпасе…
Она помотала головой.
– Я не хочу ждать. Пожалуйста!.. – Дрожащими руками Элис провела по его липу. – Я знаю, что нужна вам. А вы нужны мне еще больше. Пожалуйста…
Говейн вздохнул. Желание уступить боролось с необходимостью оберечь эту девушку. Вдруг после их соития она забеременеет, а с ним что-нибудь случится? Он знал, что она никогда не бросит свое дитя, как Бланш бросила Энид, но его ужасала сама мысль о том, как Элис будет жить без него с ребенком на руках.
– Стойте спокойно, пока я развязываю шнурки. – Говейн расстегнул застежку от воротника до талии и увидел тонкую нижнюю сорочку. Элис попыталась освободиться от мокрого платья. – Давайте я помогy, – сказал он и прежде всего снял с нее головной убор. – Я мечтал распустить ваши полосы, чтобы они разметались по постели. Но с этим придется подождать.
Он ухитрился стянуть с нее платье, и оно исчезло под водой.
– Что вы наденете потом? – пробормотал Говейн.
– Найду что-нибудь. – Элис слегка прикусила ему губу, а он застонал, обхватил ее за талию и опустил в воду.
Она скользнула вдоль него и обвила руками за шею. Твердые мышцы Говейна напряглись, ощутив ее мягкое тело. Их разделяла лишь тонкая сорочка.
Элис была как в лихорадке, сердце готово было выскочить из груди. Но ничто больше ее не пугало, все было волнующим и захватывающим. Она запустила обе руки ему в волосы и поцеловала, вложив в поцелуй всю свою страсть.
Говейн постепенно терял самообладание под разрушительным натиском Элис, в котором слились воедино смелость и беззащитность. Она была, разумеется, неопытна, но природный дар этой невинной девушки жертвовать собой возбуждал больше, чем уловки опытной куртизанки.
Она удивленно охнула, когда он взял в ладонь ее грудь. Ему хотелось не только потрогать упругий холмик, но и увидеть его. Хотя с этим придется подождать до того времени, когда они окажутся за закрытой на ключ дверью.
Элис вскрикнула – умелые пальцы Говейна стали пощипывать сосок. Желание, острое, беспощадное, пронзило ее насквозь.
Говейн посадил Элис на покатый камень. Она решила, что с любовными ласками покончено, и прильнула к нему.
– Говейн, пожалуйста, не оставляйте меня одну.
– Ни за что. – Он опустился перед ней на колени, одной рукой придерживая ее голову, а другой лаская грудь. Элис казалось, что она сейчас лишится рассудка.
Говейн неожиданно сжал пульсирующий сосок губами. Удовольствие, охватившее Элис, было таким удивительным, что она вся изогнулась и, вцепившись ему в волосы, притянула поближе. Волны чувственности захлестнули ее.
Рот Говейна переместился на другой сосок. Элис таяла от восторга. Говейн просунул руку под подол сорочки, провел мозолистыми пальцами по колену, вверх по ноге и между ног. Она интуитивно раздвинула ноги, мучительно ноющее тело замерло в ожидании.
Он осторожно коснулся ее, и она вздрогнула.
– Элис, любимая! Я сделал вам больно? Она тихонько застонала, не открывая глаз.
– Любовь моя, не закрывайте глаза, – попросил он. – Я хочу видеть ваш взгляд.
Элис приподняла веки. Черты лица у Говейна заострились, зрачки расширились, ноздри раздувались. Было в нем что-то необузданное, первобытное. Но глаза его светились нежностью.
