Отец с любовью взглянул на жену. Как бы хотелось Элис встретить такого же человека, как папа! Чтобы он принимал ее именно такой, какая она есть.
Дородный управляющий Рэнсфорда прошествовал по проходу между столами. За Эдгаром шел дворянин в сопровождении троих грубых на вид воинов.
– Вон тот высокий – должно быть, лорд Ранульф. Необыкновенно красив, правда? – заметила леди Арианна.
Да, он был красив – высокий брюнет с царственной осанкой. Облегающий фигуру темно- синий камзол доходил до бедер и подчеркивал ширину плеч и бледность лица. Но количество драгоценных камней, украшавших одежду, было несколько чрезмерным. Элис он показался похожим на ожившую статую. К тому же у этого образца мужского совершенства был хмурый вид и надменный взгляд.
Приблизившись к возвышению, где сидели хозяева, гость повернулся к Эдгару:
– Вы представите меня графу или я должен сделать это сам?
Напыщен, отметила про себя Элис. Ее двоюродный брат Джейми тоже красив, но при этом держится естественно.
Эдгар выпрямился во весь свой рост, жестом придворного герольда ударил жезлом об пол и возгласил:
– Лорд Ранульф де Креси, барон Истэма, лорд Малпаса, Доннефорда и других владений, просит у вашей светлости аудиенции.
– Он хорош собой, и у него обширные владения, – заметила дочери леди Арианна. – Пусть он сядет рядом с тобой, и посмотрим, что из этого выйдет…
– Ничего!
– Как знать…
– Да мне больно от прикосновений родных людей! Как же я смогу вынести это от незнакомого человека? – Элис отрицательно помотала головой. – Неблагородно так с ним поступать.
– Но ты ведь в платье и в перчатках…
– А если он попросит моей руки? – Элис вздохнула. – Кому нужна жена, с которой не только спать невозможно, но которую даже нельзя поцеловать? Мужчины не терпят, когда их отвергают.
– Простите, что не могу встать, лорд Ранульф, – сказал Гарет. – У меня сломана нога.
– Примите мои соболезнования. Она срастается?
– Да. Моя дочь – искусный лекарь. – Гарет широко улыбнулся, глядя на Элис, но лорд Ранульф даже не взглянул в ее сторону. – Что привело вас сюда, сэр? – продолжил хозяин.
– Мятеж, – громовым голосом ответил тот. «Мятеж»! Слово эхом прокатилось по зале, заглушив оживленную беседу.
– Против короля Ричарда?[3] – осведомился граф Соммервиль.
– Нет. Мой единокровный брат взбунтовался и грабит земли вокруг Истэма.
– А почему вы пришли с этой жалобой ко мне? Кто ваш сюзерен?
– Джеймс Хартли из Хардвика.
– Он справедливый человек, – подчеркнул Гарет.
– Я пожаловался ему несколько месяцев тому назад, когда Говейн впервые взбунтовался, но лорд Джеймс слишком занят в своих южных владениях и не обратил внимания на мои беды, – уныло сообщил Ранульф.
– Что же сделал этот Говейн?
– Он убил командира стражи, сжег две фермы, грабит деревни вокруг замка и нападает на все конвои, сопровождающие мои грузы.
– Это серьезные обвинения. Что стало причиной вашей ссоры?
– Мой отказ отдать Говейну малпасскую крепость. – Ранульф поднял руку, предвосхищая вопрос. – Позвольте мне объяснить. Говейн покинул дом шесть лет назад, поругавшись с моим отцом из-за прав на собственность. Спустя год он написал письмо своей матери, в котором сообщил, что служит у сэра Фолсграффа в гарнизоне, защищающем Бордо.
– Вы говорите о вашем отце и матери Говейна?
– Говейн – незаконнорожденный сын моего отца от валлийки, которую он ввел в дом через год после смерти моей матери, – натянуто пояснил Ранульф. – Ходили слухи, что он даже не сын моего отца, но старый Уоррен был добрым человеком и воспитал Говейна как собственного сына.
– Ваш отец умер?
– Увы! Полтора года назад.
– А его… а мать Говейна?
– Она исчезла, прихватив сундук с драгоценностями моей матери. Полагаю, что она ушла в Уэльс. Говейн вернулся в апреле. Судя по его виду, – Ранульф смахнул пылинку со своей
