Наступила весна – время надежд и возрождения.
Зима выдалась долгой и холодной, но для Говейна дни летели быстро – он был занят восстановлением своих владений. А ночи…
Говейн улыбнулся. Он отсутствовал неделю – доставлял строительный материал для Дарси, который теперь стал смотрителем Малпаса. И эта неделя без Элис покачалась ему на редкость длинной.
Говейн посмотрел вперед, туда, где древние башни Истэма светились под золотистыми лучами заходящего солнца.
– Мы поедем через деревню или обогнем ее, милорд? – осведомился Дикки, молодой оруженосец Говейна.
– Через деревню. Я хочу посмотреть, закончили строить новую стену или нет.
Стена, возведенная из камня и скрепленная известью, оказалась очень крепкой, как и заново выстроенные дома за ней. Вся деревня обновилась за счет денег, вырученных от продажи Синего Джона.
– Самое главное – это то, что люди изменились. Смотрите, как они старательно работают и при этом улыбаются, – заметил Жан.
– Да, – согласился с ним Говейн. Даже Энид перестали сниться страшные сны. Правда, девочка еще просила оставлять ей свечу на ночь, но теперь ей снились щенки и вкусные пирожки, а не злые дяди.
– Добро пожаловать домой, милорд! – закричал со стены Арт Дженкинз, едва подъемный мост опустился.
Хорошо дома, подумал Говейн, оглядывая три квадратные башни Истэма. Он и не мечтал о том, что когда-нибудь замок станет его собственностью. Когда Гарет объявил его хозяином Истэма, Говейн упрямо отказывался, так как до сих пор не было найдено доказательств того, что он законнорожденный наследник. Но тесть оказался упрямым во всем, что касалось справедливости.
– Я уверен, что Ранульф уничтожил брачные документы ваших родителей, – заявил Гарет. Граф позаботился и о том, чтобы король Ричард письменно удостоверил права Говейна на землю и титул.
Да, Гарет Соммервиль являлся образцом знатного лорда, и в своих действиях Говейн старался подражать ему. Всю зиму посыльные без конца сновали между Истэмом и Рэнсфордом: любящие дочь и родители обменивались письмами, а Говейн спрашивал совета у человека, которого он уважал и которым искренне восхищался.
– Кажется, у вас гости, – сказал Жан, когда они въехали во двор замка.
Говейн недовольно проворчал. Это означало, что он останется наедине с Элис лишь, поздно вечером.
За деревянной ширмой, перегораживающей большую залу, слышались разговоры и смех. Досада Говейна исчезла, стоило ему увидеть тестя, обнимающего за талию свою красавицу жену.
Его тут же окружила шумная семья Соммервилей. Гарет и братья Элис – Ричард и Вильям – кинулись его обнимать, а леди Арианна – целовать.
– Наши жены тоже хотели приехать, – сказал Ричард, – но они обе снова ждут младенцев.
– Примите мои поздравления, – улыбнулся Говейн, подумав про себя, что когда-нибудь и у них с Элис будет малыш. То, что она до сих пор не забеременела, омрачало их счастливую жизнь. – По какому случаю пожаловали? – спросил Говейн.
Гарет вдруг заинтересовался гравировкой на дне кубка, а братья уставились себе под ноги.
– Говейн, – сказала леди Арианна, – ты замерз и устал. Сядь к огню. – Голос ее звучал как-то неестественно весело.
– Элис что-то натворила? – с опаской спросил он.
– Ничего, – в один голос заявили все четверо.
– Где она?
– Она сейчас спустится. Она… пошла за Энид, – объяснила леди Арианна.
– Энид не заболела?
– Нет-нет! – Арианна закусила губу.
Говейн нахмурился.
– Я поднимусь и посмотрю…
По лестнице быстро спускалась Элис. Увидев Говейна, она остановилась.
– О, ты вернулся!
– Что-нибудь случилось? – уже тревожно спросил он.
– Нет… я просто ждала, когда все приведут себя в порядок.
– Ты что-то еще задумала? – недоверчиво спросил Говейн.
Элис вздохнула и, повернувшись к лестнице, сказала кому-то:
