— Со мной все в порядке, — пожал плечами Шон и посмотрел на отца с тем же самым выражением скуки и безразличия, с каким Джо в свои восемнадцать смотрел на собственного отца.
— Теперь пьют совсем по-другому, чем пили мы, когда нам было столько, сколько тебе, — заметил Джо со вздохом.
— Ага, вы, кажется, когда пили, надевали расклешенные штаны.
— Может быть, но дело в том, что столько мы в таком юном возрасте не пили.
— Это вовсе не значит, что у меня крупные проблемы.
— Послушай, Шон. Ты много пьешь, ты пьешь уже четвертый вечер подряд, и такое с тобой не в первый раз. Зачем тебе столько пить?
— Да вовсе не так уж я и пью! И никто из моих приятелей не выслушивает от своих предков столько фигни!
— Может, никто из этих предков не волнуется за своих отпрысков.
Шон поднял глаза.
— Сынок, я пока тихо и спокойно с тобой разговариваю. Мы не кричим и не ссоримся. Но боюсь, что скоро у нас начнутся и крики, и ссоры.
Шон молча уставился в пол.
— Если ты пьешь, чтобы забыть прошлое, то именно это нас с мамой и беспокоит. Мы помним, что тебе пришлось пережить, помним лучше, чем кто-либо еще. А твои друзья не помнят. Ты для них — всего лишь часть компании. И никто из них не думает о каждом отдельном человеке и о том, хорошо это или плохо — нажираться каждый вечер. Им на это наплевать.
— Это не их дело. Я сам по себе. Я сам принимаю решения, что делать.
— Ну, некоторые из твоих решений явно никуда не годятся. И мы с мамой вовсе не собираемся оставаться в стороне и просто наблюдать, как ты губишь свою жизнь. Так вот, тебе предлагается такой вариант: пятничные и субботние вечера в твоем полном распоряжении, но никакой выпивки. Во все остальные дни ты возвращаешься домой не позже половины одиннадцатого.
— Не пойдет! — твердо заявил Шон. — Не пойдет, папа. Ни за что.
— Еще как пойдет. Я специально решил поговорить с тобой до того, как это сделает мама. Ведь она тоже собиралась наставить тебя на путь истинный. Но я не желаю, чтобы она о чем-то волновалась, поэтому и беседую сейчас с тобой. Ты сам скоро поймешь, почему ее не следует волновать.
Тут в комнату вошла Анна.
— Привет! — Она уселась рядом с Шоном.
Тот нахмурился:
— Что-то не так?
— Все нормально. Просто мы с отцом хотели сообщить тебе кое-что.
Шон молча ждал продолжения.
— У нас будет ребенок, — сказала она, глядя в глаза сына.
— У кого? — Шон переводил взгляд с матери на отца и обратно. — У вас? Как это? О Господи! И вы ведь, кажется, не шутите… Поздравляю! — Он приобнял мать и слабо улыбнулся Джо.
— И вот твой отец подумал, что, понимаешь… ну, мне не следует сильно волноваться. И я надеюсь, что ты мне в этом поможешь.
— Конечно, мам. Я очень рад за вас, ребята. Я что хочу сказать… Это довольно странно, но…
Джо бросил на него строгий взгляд.
— Правда-правда, это странно, — продолжал Шон. — Но наверное, это будет просто здорово — стать для кого-то большим братом.
Зазвонил мобильник Джо.
— Это Том Блазков. Две новости: пришли результаты из лаборатории по поводу второго халата из фирмы «Трахорн» — совпадение с кровью Итана Лоури. И еще… у нас появился очередной труп.
Дин Вэлтри жил и умер в перестроенном под жилье офисе на Дуэйн-стрит. В арктически-белом пространстве его жилища были размещены разнообразные произведения искусства. Сейчас, когда он лежал на длинном диване с низкой спинкой, полностью одетый в темно-синий в полоску костюм, голубую рубашку с белыми воротничком и манжетами, с золотистым галстуком и золотыми запонками, Вэлтри и сам напоминал одну из инсталляций своей коллекции.
— Застрелен в голову, когда сидел на диване, — заключил Джо.
Доктор Хайленд поднял на него взгляд и кивнул.
— Видимо, слишком погрузился в любование самим собой на экране телевизора, чтобы заметить, как вошел убийца, — усмехнулся Дэнни.
— Привет! — К ним присоединился Бобби.
— Теперь первый участок совсем не такое безопасное место, как раньше, — как бы между прочим заметил Джо.
— Кончай дурака валять! — вскинулся Бобби.
— Ну, и что тут случилось? — спросил его Джо.
— Похоже, опять двадцать второй калибр, но лицо этого парня не успели превратить в кровавое месиво.
— С соседями кто-нибудь беседовал?
— Здесь много квартир пустует. Двое, которые были дома, ничего не слышали. К тому же квартиры тут с хорошей звукоизоляцией.
— Давайте все как следует осмотрим.
— Да уж, эта квартира как раз и предназначена для осмотра, — заметил Дэнни. — Если бы кто-то сейчас начал разносить вино и сыр, можно было бы подумать, что мы явились на открытие художественной галереи.
— Итак, — сказал Джо, обходя стороной занятых своих делом криминалистов, — в тот самый день, когда мы обнаруживаем четкую связь между «Трахорн рефайнинг» и лабораторией Вэлтри, того самого Вэлтри обнаруживают мертвым.
— Ты считаешь, он был главным звеном во всей цепи?
— Я считаю, что он знал, кто был таким звеном. И думаю, ему нанесли визит нынче ночью.
— Это должен быть кто-то из тех ребят, что работают в его лаборатории.
— Может, нам надо копнуть глубже — проверить поставщиков, всех, кто мог приходить в здание или выходить из него, кто мог иметь доступ к мусорным мешкам или пакетам, как приходящим, так и исходящим.
— Но мы ведь уже опросили всех — от уборщиц и выше.
— Возможно, кого-то пропустили.
Экскурсия по квартире много времени не заняла — огромное чистое пространство, где все аккуратно прибрано и в таком же отличном состоянии, как в лаборатории Вэлтри.
— А этот парень — просто аккуратист, — заметил Джо. — Посмотри: компакт-диски расставлены в алфавитном порядке, книги тоже.
— Ну что ж, тем легче нам будет работать: ничего не нужно искать. Могу спорить, что любая бумага в каждой папке, что стоят вот в том шкафу, находится точно на своем месте.
Джо надел перчатку и отодвинул стеклянную дверцу шкафа. Ярлычки на папках были
