— До дома Пенни? Она живет далеко отсюда. У тебя ушло бы на это минут тридцать — сорок.
— Нет, я просто гулял. Разве это преступление, если я решил пройтись?
— Где?
— Что?
— Где ты гулял?
— Да здесь, поблизости. Прошелся до ручья. Посидел там, позвонил по сотовому Пенни, мы поговорили немного. Мы где-то час, наверное, болтали. Потом я вернулся домой. Так много ходил, что даже устал немного. Знаешь, кажется, у нас в жизни пошла черная полоса.
Не знаю, сказал ли он это искренне или просто пытался разжалобить, чтобы отец перестал мучить его вопросами. Я склонен был верить последнему.
— Кстати, судя по тому, что я видел прошлой ночью, у вас с Пенни все хорошо?
— Да. Если бы только не ее родители. Они меня терпеть не могут.
— Почему ты так решил?
— Даже не знаю.
— Наверняка у тебя есть какие-то мысли на этот счет.
— Ну, возможно, это все потому, что однажды ее отец застукал нас, когда мы… ну, я тискал Пенни в ее комнате.
— Ты думаешь, из-за этого?
— Он слишком правильный, — пожаловался Дерек.
— Когда какой-то парень тискает твою дочь в ее спальне, в твоем собственном доме, тут любой выйдет из себя, — заметил я.
— Да. Вот поэтому она и улизнула из дома, чтобы увидеться со мной.
— Ради Бога, Дерек, ты еще сильнее испортишь отношения с ее отцом, если позволишь ей подобные выходки.
— Да ладно, — бросил он небрежным тоном, который всегда раздражал меня, — ты что, тоже решил стать правильным?
Я схватил его за руку и встряхнул.
— Никогда больше не говори со мной так. Мне все равно, в какое дерьмо ты вляпался, но еще раз скажешь такое, и тебе не поздоровится!
Если бы я ударил его, он бы не так испугался. Я еще немного подержал сына за руку, потом отпустил.
— Прости, — потупился он.
— Будем говорить начистоту?
— Да.
— Так я тебя слушаю…
— Ну… — Сын, кажется, сбился и потерял нить повествования. — Хорошо, но ты только никому не говори о том, что она убежала из дому после того, как ее отец уснул. Ее подвезла подруга, а потом Такер пешком дошла до нашего дома. Пенни удалось пробраться мимо полицейских, дежуривших на шоссе.
Меня это немного успокоило и совершенно не удивило. Вокруг росло столько деревьев, что понадобился бы целый отряд полицейских, чтобы держать все под контролем.
— Когда она узнала о том, что случилось с Адамом, то забыла обо всех проблемах с родителями и пришла, чтобы проведать меня.
А я-то наивно полагал, что трудно быть отцом семнадцатилетнего парня. Но я и представить себе не мог, каково пришлось бы родителям Пенни, если бы они обнаружили, что их дочь убежала посреди ночи из дому, чтобы навестить своего друга, живущего по соседству с местом, где всего несколько часов назад были убиты три человека.
— Почему ты позволил ей прийти сюда? Девочке небезопасно ходить одной посреди ночи. Особенно приходить сюда после того, что случилось с Лэнгли.
— Значит, теперь ты будешь и за это поливать меня дерьмом, да?
Вот так всегда и бывает, когда пытаешься поговорить со своим ребенком-подростком. Сначала злишься на него по одному поводу, а потом и глазом моргнуть не успеешь, как возникает новая причина для недовольства. «Сосредоточься», — сказал себе я.
— Ты ведь не хочешь со мной ссориться? — спросил я.
Дерек медленно кивнул.
— Честно?
Он снова кивнул, а потом посмотрел на меня, словно хотел мне что-то сказать.
— В чем дело?
— Ну… — начал сын. — Понимаешь, это еще не все. Когда Адам уходил, чтобы сесть в машину родителей, он мне кое-что сказал. Может, это и не важно, но все же…
— О чем ты говоришь? — спросил я, чувствуя, что сердце забилось быстрее.
— Кажется, я заметил одну пропажу в доме. Кое-чего там не хватало.
— Господи, что ты…
— Эй! — крикнула нам с крыльца Эллен. — Может, вы войдете в дом?
Вернувшись в кухню, Дерек наконец-то согласился позавтракать. Этот молодой человек, который полчаса назад заявлял, что у него нет аппетита, положил себе на тарелку четыре куска французских тостов, полил их маслом и сиропом и стал поглощать с такой скоростью, словно его только что выпустили из заключения.
— Хочешь кофе? — спросила Эллен. Рот Дерека был забит, поэтому он просто кивнул.
Когда жена позвала нас в дом, сын буркнул: «Потом расскажу», — и я согласился.
Дело было не в том, что я хотел сохранить наш разговор в секрете от Эллен. Но если парень действительно намеревался рассказать мне что-то важное, я не собирался возмущаться по поводу того, что он не хочет быть одинаково откровенным с обоими родителями. По крайней мере до тех пор, пока не узнаю, что именно он хочет мне сообщить.
Когда сын зашел в дом, Эллен обняла его, боясь, что посещение дома Лэнгли с Барри Дакуортом стало для него серьезным потрясением.
— Со мной все в порядке. Ничего особенного.
Жена посмотрела на меня, пытаясь понять по выражению лица, действительно ли с Дереком все нормально, или он просто пытается держать себя в руках. Я многозначительно покачал головой, не в силах дать определенного ответа. Потом она уговорила его позавтракать.
Я видел, что Эллен хочет расспросить, каково было в доме Лэнгли. Не о том, что он видел — это жена могла позже узнать от меня, — но понять, какое впечатление осталось у него от посещения этого места. И я думаю, она решила, что раз парень поглощает завтрак с таким аппетитом, то, вероятно, его психика не пострадала. Я не был в этом так уверен. Если правильно понимаю подростков, они умеют на время отключить сознание, если очень голодны.
— Я тут подумал, — старательно пережевывая пищу и глядя на меня, заговорил Дерек. — Может, попробуем починить сегодня газонокосилку? Раз у нас есть свободное время.
— Конечно. Думаю, это будет так же просто, как очистить свечу зажигания.
— Мне кажется, — начал Дерек, — что все дело в топливном фильтре. Возможно, он засорился.
Слушая все это, Эллен, наверное, подумала, что сын либо тянется к отцу, чтобы в его
