Смитти повернулась и стала перебирать содержимое ящика. Судьба опять обрекла его на, можно сказать, заключение. После того как он отсидел во французской яме четыре года, неожиданно он вновь осужден отбывать срок. На этот раз в спасательной шлюпке рядом с роскошнейшей женщиной, которая считает его священнослужителем. Черт возьми, ему придется и дальше притворяться, лучше пусть она продолжает так думать о нем. Кроме того, в шлюпку для разнообразия подсадили трех сирот и шумную козу. И теперь они дрейфуют в этой веселой компании где-то в южных морях!
«Жизнь прекрасна, не так ли?»
Смитти передала ему компас. Он ничего не сказал, просто встал, повернулся к ним спиной, поставил одну ногу на сиденье, затем нагнулся за концом веревки.
– Берегись! – вдруг истошно закричала Смитти.
Но Хэнк слишком поздно сообразил, что это относится к нему.
Коза боднула его. Очень сильно.
Компас вылетел у него из рук, а Хэнк спланировал вслед за ним.
Хэнк не просто выругался. Он употребил все самые худшие слова из своего богатого лексикона. Он сказал их очень громко. Очень отчетливо.
Компас ушел под воду первым, Хэнк – вторым. Когда он вынырнул, он был готов разорвать козу на кусочки. Пока он плыл к лодке, коза представлялась ему распятой на парусе. Пока он подтягивался на борт, воздух сотрясали самые отборные ругательства.
Дети пригнулись к сиденью, глаза и рты их были широко раскрыты. Смитти прижимала крошку Аннабель к самому сердцу, когда Хэнк выплевывал последние проклятия, отряхивая воду.
Хэнк схватил за рога козу, которая с самым невинным видом жевала банановую кожуру.
– Юп-юп-юп! – вдруг сказала Аннабель, откинув одеяло, и широко заулыбалась. – Юп! Юп! Юп! Демо! – Все присутствующие уставились на ребенка, который был неимоверно доволен собой. Захлопав в ладоши, малютка возвестила им: – Хукоза!
Молчание, последовавшее за этим сообщением, длилось около минуты.
– Изысканный язык, отец мой, – сказала Смитти, подчеркнув последние слова.
Он посмотрел ей в лицо и с трудом удержался от следующего изысканного выражения. Смитти уставилась на него, прищурив глаза.
– Кто же вы все-таки такой?
Глава 4
Нет, он не священник.
Маргарет сидела, изучая его лицо и пытаясь найти какой-нибудь ключ к разгадке. Кто же он такой? То, что она видела на этом лице, ее мало утешало. «Сейчас он мне солжет». Она первая нарушила затянувшееся молчание:
– Я полагаю, вам есть что скрывать.
Он рассмеялся очень громко и весьма цинично, затем опустился на сиденье напротив нее и стал смотреть на нее твердым, непроницаемым взглядом. Она никак не могла понять, что за этим стоит.
Она подождала немного.
Он тоже подождал.
– Кто вы?
– Я – тот человек, который спас вас и этих детей.
Она ни на секунду не опускала глаз. Этому приему ее научил отец. «Смотри людям прямо в глаза, моя девочка. Ты будешь удивляться тому, сколько ты сможешь узнать». Она помедлила, но в конце концов поняла, что в глазах этого человека ей вряд ли удастся что- либо прочитать.
Ни один из заученных способов не годился. Ему было совершенно все равно, молчит она или говорит. Большинство людей обычно не выносят пауз и неловкого молчания.
Все пытаются заполнить их так или иначе.
– Я задала вопрос.
Он все равно ничего не ответил, и казалось, тут ничего не сработает.
Она опять попыталась изменить тактику.
– Получается, что я просто должна принять тот факт, что нахожусь в обществе человека в чужом облике, и должна ему безоговорочно доверить свою жизнь и жизнь детей?
– Безоговорочное доверие? – Он облокотился о борт лодки. Рот его изогнулся в насмешливой гримасе. – А что?
– Я хочу услышать ответ.
– Да, – быстро вымолвил Хэнк.
– Что «да»?
– Да, – невозмутимо продолжал он, – вы можете мне безоговорочно довериться.
