– Вот это жизнь. Свежий воздух. Солнечный свет.
Неожиданно Аннабель запустила Маргарет в лицо галетами. Та заморгала, отряхнулась и отобрала жестянку у малютки. Малышка завопила, стала выгибаться в руках у Маргарет с необычайной для ребенка силой. Истерика продолжалась пятнадцать мучительных минут. Хэнк сверкал глазами и в сотый раз спрашивал:
– Ты что, не можешь заставить ее замолчать?
– Я стараюсь, – отвечала Маргарет сквозь зубы, уже отчаявшись справиться с ребенком. Ей даже никогда в голову не приходило, что можно спасовать перед маленьким человечком, который медленно, но неуклонно добивался своего. Маргарет попыталась отдать ей жестянку с галетами, но безуспешно. Аннабель рванулась в очередной раз, все рассыпала и закричала еще громче.
Маргарет отбросила волосы с лица и сказала:
– Я не знаю, что мне делать.
– Боже ж ты мой, сделай что-нибудь!
Тут Лидия подала голос из-под навеса:
– Мама всегда укачивала ее.
– Да, Смитти, послушай, что говорит девочка. Покачай ее. – Он так говорил, будто это была его идея.
Она медленно сосчитала до десяти.
– Ну чего ты ждешь? Покачай ее.
Маргарет встала, взяла ревущего, брыкающегося ребенка на руки, нагнулась и положила ему на колени.
– Ты покачай!
– Какого черта!
Хэнк как будто превратился в кусок льда. Он сидел, не решаясь даже прикоснуться к девочке.
– Возьми ее у меня!
Аннабель замолчала так внезапно, что они все воззрились на нее как завороженные. Она последний раз всхлипнула, подняла свое мокрое личико и уставилась на Хэнка, а он – на ребенка так, как иногда смотрели на Маргарет адвокаты-соперники. Девочка вздохнула, засунула два пальца в рот, свернулась калачиком, положив головку ему на руку, и заснула.
Похоронные звуки страшной песни каторжников гулко раздавались в густом насыщенном воздухе. Мелодия оказалась еще печальнее, чем думал Хэнк. Он отложил губную гармошку в сторону. Смитти в это время смотрела на океан, дети спали, а коза методично жевала ее юбку. Было слышно, как волны плескались о борт лодки. Через несколько минут Маргарет обернулась и с отчаянием сказала:
– О, мы затерялись в этом океане.
– Нет.
– Вы знаете, где мы?
Хэнк с умным видом посмотрел направо, налево, затем в небо.
– Мы посреди Тихого океана.
– Как забавно, – потерянно уронила она, – очень забавно.
Она намочила носовой платок в воде и обернула им шею и щеки, затем мокрой тряпкой пригладила волосы.
– Вы вечно волнуетесь о всяких пустяках. Еще ничего не случилось, а вы уже паникуете.
– Ах вот оно что. Мужчины всегда спокойны, рациональны и все всегда понимают.
– Мы не дергаемся из-за всяких мелочей. – Он выразительно посмотрел на ее носовой платок.
– Я не считаю, что освежить себя в такой духоте зазорно. Впрочем, не думаю, чтобы вы это могли понять.
– Мужчина знает, как бороться за жизнь и выжить. Это важнее, чем вышивать подушки и чай попивать.
– Лично я ничего не вышиваю, а чай пью очень редко. У меня есть профессия.
– Профессия? – повторил он со смехом, затем рассмеялся уже от души: – Женщина, чем- то занимающаяся в жизни, кроме болтовни и вышивки.
Ей очень хотелось ответить, но она промолчала.
– Ну и какова же она, эта профессия? Чай дегустировать? – Он снова засмеялся.
Маргарет внимательно посмотрела на него и сообщила:
– Не думаю, что даже когда-нибудь скажу тебе.
Он пожал плечами, как будто ему было все равно, но через минуту сказал:
