– Чего не говорить? – Он нахально изображал невинное дитя.
– О чем бы ты там ни думал, молчи.
В ответ раздался противный смех.
– Ты и так думаешь за двоих. Вполне достаточно. Я не думаю, а делаю.
Маргарет склонилась над чемоданом, который перебирала, и выудила оттуда кожаный футляр. Протянув Хэнку вещицу, она посоветовала:
– Тогда попробуй вот это.
Он уставился на нее.
– Возьми, это – бритвенный прибор.
– Я и сам вижу.
– Там станок, стаканчик, кисточка, расческа и зубная щетка.
Хэнк открыл прибор, поскреб бороду в очередной раз и пожал плечами.
– Мне нужна мыльная пена.
Затем он спокойно повернулся и вознамерился кинуть прибор в кучу ненужных вещей.
– Остановись! Вот, держи.
Не раздумывая, Маргарет протянула ему свое чудесное маленькое мыло.
Хэнк так ловко подхватил мыло, как будто только этого и ждал.
– Спасибо, Смитти, мне и просить не надо было. – Он помахал драгоценной находкой перед ее носом и рассмеялся.
Маргарет, если бы ее попросили описать такого рода смех, сказала бы, что это похоже на карканье старой вороны. Это было бы самым приличным словом, которое она смогла бы найти. Она уставилась на счастливого обладателя мыла.
– Только подумай, теперь я смогу принять ванну. Настоящую ванну, – передразнил он ее и пошел вдоль пляжа женской, как ему представлялось, походкой. – Не скучай, милочка.
Маргарет смотрела ему вслед, и ей хотелось хлопнуть себя по лбу изо всей силы, а Хэнк стал вдобавок насмешливо насвистывать что-то про старую серую кобылу. Да, лучше уж было его треснуть чем-нибудь по лбу. Очень просто и ловко, без затей, он перехитрил ее.
В то утро Хэнк познал многое. В частности, когда он шел по пляжу, он понял, как быстро Смитти может выхватить у него прямо из рук вожделенное мыло. Он был свидетелем того, с какой скоростью она бегает. Вот уж чего он никак не ожидал. От этой самой неожиданности он остановился как вкопанный и, раскрыв рот, смотрел ей вслед, когда она убегала к скалам, за которыми находился водопад. Ее рваная юбка задралась гораздо выше колен, и он вдоволь полюбовался на пару самых стройных и быстрых ног, которые он когда-либо видел. Он понял, правда, еще кое-что. Смитти смеется тогда, когда считает нужным.
На бегу она однажды оглянулась через плечо: у нее был такой вид, как будто она ожидала увидеть его позади себя. Он помахал ей рукой, уселся на выступ скалы и стал ждать. Через некоторое время она высунулась из-за скалы.
– Я не могу решиться искупаться. Я тебе не доверяю.
Хэнк ничего не ответил, потянулся за бананом, сорвал его, затем медленно очистил и начал есть. Смитти вышла из-за скал и забралась к нему, на ходу пряча в карман зубную щетку и порошок. Усевшись рядом, она выудила из другого кармана мыло и задумчиво посмотрела на него, потом на Хэнка.
– Полагаю, ты не дашь мне слово, что будешь держаться на расстоянии, да?
Он доел банан.
– И не подумаю.
Помолчав, она вздохнула, бросила на свою драгоценность прощальный взгляд и протянула мыло Хэнку:
– Ты выиграл.
Хэнк отбросил подальше кожуру банана и засмеялся:
– Ты умеешь проигрывать.
Маргарет молча наблюдала, затем спокойно сказала:
– Зато ты не умеешь выигрывать. Я так и знала, что с тебя спрос невелик. Ты не мог выиграть и при этом не ржать, как ишак.
– Никогда не следует сдаваться, Смитти. – Он встал и подбросил мыло, искушая ее. – Ты же женщина ученая, должна бы знать.
Хэнк прошел уже половину пути, когда остановился и прокричал ей:
– Пока ты тут просто так время теряешь, помолись и попроси, чтобы к тебе с неба направили волшебницу-крестную или ангела-хранителя. А будешь хорошо себя вести, явится джинн из волшебной лампы. Или Санта-Клаус.
Довольный собой, он пошел к водопаду, а вслед ему полетел банан. К сожалению, Маргарет промахнулась.
