– Что ты делаешь, черт побери?
– Готовлю. – Очередной оглушительный взрыв сопровождал ее слова.
– Варишь на обед поезд? – Хэнк помассировал руками лоб и сжал виски, когда Смитти положила крышку на железный чайник.
– Нет, бананы. – С этими словами она вылила что-то из бутылки.
– Боже всемогущий! Это же мой ром!
Она взглянула ему прямо в глаза:
– Ой! Правда? – Она опять перевернула бутылку, и последние капли жидкости оказались на сковородке. – Спасибо за то, что ты великодушно поделился с нами. – Она наградила его сахарной улыбкой, пробудившей в Хэнке острое желание отомстить во что бы то ни стало. Сейчас, правда, он не мог сосредоточиться, в голове билась какая-то жилка, в ушах стоял колокольный звон. Даже зубы болели. Смитти зажгла спичку и подожгла содержимое кастрюли. Хэнк стал чертыхаться как заведенный. Его ром с громким хлопком вспыхнул оранжево-синим пламенем и улетел в небеса. Он убьет ее, но попозже, когда воспрянет к новой жизни. Он сделает это голыми руками и получит удовольствие.
Маргарет нахмурилась, взяла палку, которая служила ей. вертелом, ткнула во что-то на сковородке, перевернула, и все с таким видом, как будто знала, что делает. Потом вытащила что-то коричнево-желтое и скользкое, подошла к Хэнку поближе и стала водить этим перед его носом. Сладковато-пряный сильный запах рома ударил в его ноздри, и все внутри у него перевернулось. Желудок подпрыгнул, кровь, напротив, отхлынула от головы, Хэнк еле успел схватиться за жердь, служившую косяком.
– Ты какой-то бледный. Наверное, от голода, бедняжка. – Она помахала «едой» прямо у него перед носом. – Дать откусить?
Зажав рот руками, Хэнк метнулся мимо нее в кусты, чуть не сбив с ног детей. В зарослях олеандра ему стало совсем плохо.
– Что случилось с Хэнком? – недоумевал Теодор.
– Не уверена, но думаю, он просто не любит печеные бананы.
Мадди спрашивал себя, существует ли судьба, рок, о котором столько говорят. Трудно поверить, что кто-то (или что-то) захотел слить воедино судьбы Маргарет Смит и Хэнка Уайатта, столкнуть их вместе, да еще на необитаемом острове в Тихом океане. Или судьба слишком жестока, или у нее пристрастие к черному юмору.
Всю следующую неделю Мадди наблюдал за Маргарет. Она развивала в себе охотничьи способности настоящего хорька. Ей удалось отыскать еще две полнехонькие бутылки Хэнка. В глухую полночь она спрятала бутылки в карманах юбки, крадучись, вернулась в хижину и пробралась в темный угол. Бросив быстрый взгляд на храпящего Хэнка, она аккуратно припрятала бутылки в самую большую кастрюлю и тихонечко положила крышку на место.
На следующий день после обеда Мадди заканчивал соломенную крышу и сверху видел, как злорадно хохочет Маргарет, выливая в керосиновую лампу дорогущий бренди. Лампа действительно прекрасно горела две ночи подряд. На третью ночь Хэнк хватился своих бутылок и ворвался в кухню со скоростью урагана.
– Какого черта, где моя выпивка?
Маргарет спокойно закрыла за ним дверь и повернулась.
– Даже представить себе не могу.
– Послушай, Смитти. Я не шучу. Лучше признайся, что ты сделала?
– Я только что приняла ванну.
– Как остроумно. – Он подошел к ней близко-близко. – Не притворяйся, что ты не знаешь, о чем я говорю. Мы оба знаем, что я закопал бутылки, а ты их нашла и утащила. Там весь песок в твоих следах. Поэтому не разыгрывай оскорбленную невинность. Где бренди?
– Я нашла ему лучшее применение.
Она прикрутила лампу, спокойно улыбнулась и скрестила руки на груди. На ее кухонной полке красовались трофеи: рядком стояли две квадратные бутылки из-под бренди и одна высокая из-под рома. Хэнк посмотрел на них и сказал:
– Еще осталась одна бутылка, и будь я проклят, если ты ее получишь. – Глаза его обещали грозное возмездие. – Это война, Смитти!
Она посмотрела на дверь, которую он захлопнул так, что чуть не развалился дом, постояла задумавшись, глядя ему вслед и в пол, потом обернулась и встретилась с Мадди глазами.
– Ты – смелая женщина, Маргарет Смит, отважнее многих других. Он не успокоится, пока не сравняет счет. В его глазах горела жажда мести.
Она пожала плечами, снова посмотрела на дверь, зябко потерла руки. Ей явно было неуютно, но она твердо сказала:
– Все равно лучше, чтобы он был сердит, даже разгневан, чем жалел бы себя, напиваясь в одиночестве. Я согласна принять на себя эту бурю, если ему это поможет.
Через несколько минут Мадди удалился в привычную тишину и спокойствие своего дома. В бутылке был полный порядок и уют. Он устроился на подушках с новым романом Буффало Билла «Истории Дикого Запада». Он открыл его, прочитал страницу, потом вдруг книга упала ему на грудь, а сам он подложил руки под голову и задумался. В эти последние дни он потерял интерес к своему чтиву. Он взглянул вверх. Пробки теперь не было, и ему был виден отсвет горевшей в хижине лампы. Мадди лежал и ухмылялся про себя. В конце концов, судьба, может быть, и знает, что делает.
