совсем недавно, но он уже не чаял дождаться новой встречи. Собственное сходство с влюбленным подростком скорее смешило, нежели удивляло его.
Днем позвонил отец, как только услышал сообщение о свадьбе сына в программе новостей, и потребовал, чтобы секретарша Гордона вызвала его с совещания. Старик был разъярен, считая, что сын «окончательно спятил и женился на ком попало», лишь бы добиться от него передачи пакета акций. К удивлению Гордона, отец, явно противореча себе, заявил, что такой поступок — нарушение их соглашения, поскольку он, Роджер, надеялся увидеть сына остепенившимся, нашедшим себе достойную спутницу жизни. Чего за каких-то полтора месяца, по его мнению, сделать совершенно невозможно. Гордон не стал разубеждать отца, а просто сказал, что на этой неделе будет счастлив представить ему свою жену.
Он отложил листок с соглашением, которое читал, и задумался. Неделя представлялась очень тяжелой и загруженной. Завтра он летит в Париж, а в субботу уже вернется в Мобил и в этот же день отправится на ранчо к отцу, но уже вместе с Дженнифер. При этой мысли он невольно улыбнулся, чувствуя, как в душе поднимается волна радостного возбуждения.
Домой Гордон пришел позже, чем рассчитывал. Дженнифер сидела в холле и читала. Мысль о возвращении мужа с работы, о возвращении к ней наполняла ее неожиданным восторгом. Услышав наконец скрип гравия под шинами, донесшийся с улицы, она вскочила и наспех провела пальцами по волосам. Когда дверь распахнулась, ее сердце радостно подпрыгнуло при виде Гордона.
— Привет, — прошептала она и неожиданно представила много-много таких же спокойных и мирных вечеров впереди, вечеров, когда Гордон будет вот так возвращаться к ней. Интересно, думает ли он о том же? — Как прошел день?
Гордон взглянул на жену, и видение череды подобных вечеров вихрем пронеслось перед глазами, вечеров, когда темноволосая богиня будет встречать его ласковой улыбкой, неизменно пробуждающей в нем волнение и желание.
— Неплохо. Хотя у меня не очень приятная для нас обоих новость. Завтра я улетаю в Париж. Там возникли серьезные проблемы…
— А я? — растерянно спросила Дженнифер. — Наш медовый месяц… Ты же обещал.
— Позволь мне закончить, дорогая, — мягко произнес он. — Все будет именно так, как я сказал. Я возвращаюсь в субботу, и мы с тобой отправимся в Сан-Антонио. Правда, насчет медового месяца я не уверен, но надеюсь, что пара медовых недель тебя тоже устроит.
Дженнифер погладила его по щеке.
— Ты, в самом деле, этого хочешь?
— Да. — Гордон поцеловал ее. — А еще я хочу видеть тебя рядом, засыпая и просыпаясь. И прямо-таки мечтаю подарить тебе все, что пожелаешь.
— Себя? — предположила она и увидела, как взгляд его серых глаз преисполнился нежности.
— И себя тоже, — прошептал он.
Дженнифер вдруг встрепенулась:
— Ты, наверное, голоден, а я досаждаю тебе всякими разговорами. Давай ужинать, стол уже накрыт.
Но Гордон продолжал смотреть на нее, не двигаясь с места.
— Дженнифер, — произнес он глуховатым от напряжения голосом. — Конечно, я голоден, только не в прямом смысле.
Уточнять не потребовалось. Ответ он прочел в ее зеленых колдовских глазах…
Оказавшись в постели, Гордон ласково обнял жену.
— Тебе холодно? — вдруг спросил он.
Дженнифер придвинулась ближе к нему.
— Немного. Но ты можешь согреть меня.
Он понимающе кивнул и положил руку на ее обнаженное бедро.
— С радостью.
Утром они простились. Дженнифер было мучительно-тяжело расставаться с мужем, но грусть, вызванная прощанием, отчасти смягчалась мыслями о пребывании в его доме, их доме, хозяйкой которого она теперь стала. Она будет узнавать его все ближе и ближе, бродя по комнатам одна, но как бы вместе с ним, рассматривая его картины, перелистывая его книги.
Поначалу это доставляло Дженнифер удовольствие, но на второй день наскучило. Тогда она занялась чтением. За книгами пролетели еще два дня. Но затем приключения вымышленных героев перестали волновать ее, и она совершила несколько поездок в Мобил, попросив об этом Джорджа — шофера Гордона. В городе Дженнифер бесцельно бродила по улицам и заглядывала в магазины. Она отчаянно тосковала по мужу, и ей даже в голову не приходило, что можно было бы встретиться с кем-то из прежних знакомых.
Накануне его приезда Дженнифер вдруг ощутила странное и не вполне приличное желание заняться поисками интимных мелочей, которые могли бы многое рассказать ей о человеке, всего неделю назад ставшем ее мужем. Например, потрогать его зубную щетку, перебрать личные вещи. Затем настанет черед одежды и — самое волнующее — письменного стола с его многочисленными ящиками.
Правда, первой ее мыслью было: нет, так нельзя. Но эту мысль быстро вытеснила другая: почему же, вполне можно. И начать нужно именно с письменного стола.
В Гордоне для нее по-прежнему оставалось еще много таинственного. И ей очень хочется продолжать и дальше узнавать его.
Дженнифер открыла верхний ящик письменного стола, но не обнаружила там ничего, кроме деловых бумаг и каких-то бланков с печатями. Во втором ящике лежали блоки сигарет, многочисленные зажигалки и несколько курительных трубок. Зато в последнем ящике под папками лежало письмо.
Осторожно взяв в руки конверт, Дженнифер стала его рассматривать. Ее внимание сразу привлек почерк, которым был написан адрес, — четкий, с росчерками, определенно женский! И обратный адрес: Франция, Париж. Пометка «Лично. Вручить в собственные руки» отсутствовала. Но если бы и имелась, Дженнифер это не остановило бы. Зубная щетка мгновенно переместилась в самый конец списка интересующих ее личных вещей Гордона. Открытия начнутся именно с этого письма, судя по штемпелю полученному два дня назад.
Только сейчас Дженнифер заметила, что конверт аккуратно вскрыт. Значит, Гордон уже прочел письмо. Больше она уже ни о чем не думала.
Дженнифер решительно развернула листок бумаги, исписанный уже знакомым почерком, и, дрожа от волнения, поднесла к глазам. Она словно не увидела написанный текст, а услышала пронзительный крик:
Любимый! Ты не ответил на мое письмо, но я все же решилась снова написать тебе. Прошло много лет, прежде чем я поняла свою чудовищную ошибку. Все эти годы я любила только тебя, хотя и не понимала этого. Разбитую чашку не склеишь, но если в твоем сердце осталась хотя бы капля той горячей любви и нежности, о которых ты мне столько раз говорил, то давай забудем прошлое и начнем жизнь сначала. Ты до сих пор не женат, и мне это приятно. Значит, ты не забыл меня. И теперь мы можем быть безгранично счастливы.
