– Эти монеты не имеют никакого отношения к убийству. Не имеет никакого значения, зачем она хранила их, но дочь Роберта Марша владеет ими с августа 1485 года.
– Не совсем так, сэр. В течение этого времени она владеет не всеми этими деньгами, – поправил адвоката Дикон. – В течение первого года она при всем желании не могла потратить их, потому что отдала их мне взаймы, во всяком случае, большую часть этой суммы.
– Зачем? – в недоумении спросил мистер Лангстаф. Новая волна страха навалилась на Танзи, но Дикон выглядел вполне спокойным и решительным. Только правда сможет очистить Танзи от всей той грязи, которой ее вымазали все – и убийцы, и их жертва. О себе он совсем не беспокоился.
– Чтобы я смог уехать из Лестера после Босворта, – ответил он.
После этого простого вопроса в зале суда воцарилась тишина.
– Значит ли это, что вы были сторонником короля Ричарда?
– Самым преданным, – признался королевский сын.
– И вы вернули долг? – в голосе судьи появились новые, доброжелательные интонации, которые без труда позволяли определить, кому он симпатизирует.
– Разумеется, милорд. Сразу же, как только смог их заработать.
– Кто-нибудь может это подтвердить? – спросил адвокат Мольпаса, просто для того, чтобы что-нибудь спросить.
– Торговец из Лондона, Гаффорд, который живет на Чипсайд. Он часто бывает в Лестере и, наверное, знаком кому-нибудь из вас.
Судя по тому, как люди, обращаясь друг к другу, повторяли это имя, было понятно, что его многие знают. И все сказанное молодым человеком суду приобретало несомненную достоверность. Даже те, кто поначалу принимал всерьез сомнительные показания преступников, с видимым облегчением говорили друг другу о том, что ни на минуту не верили в виновность дочери Роберта Марша.
Танзи почувствовала облегчение. События, связанные с ночным кошмаром, приближались к развязке. Теперь никто не обвинял ее. Все смотрели на преступников, о которых она говорила суду. Люди верили ей. Она осмелилась взглянуть в лицо судьи, но то, что она прочитала на нем, наполнило ее новым страхом. Не за себя, а за Дикона. Что сказал ему король, его отец? «Если меня убьют, уезжай из Лестера и никогда туда не возвращайся. Ты слишком похож на меня». Но он вернулся, вернулся, чтобы помочь ей.
И маленький, старый судья близоруко всматривался в Дикона. В его взгляде было гораздо больше любопытства и внимания, чем требовало заурядное судебное разбирательство. Как бы ни был он близорук и глуховат, умственные способности его не вызывали сомнений, и память у него была прекрасная. Сколько помнила Танзи, он занимал этот пост и служил, по меньшей мере, при двух Плантагенетах. И сейчас его глаза изучали беззащитное лицо Дикона.
– Как, вы сказали, ваше имя? – спросил он. Несомненно, какие-то мысли родились в его цепком, тренированном мозгу. Какое-то сходство взволновало его.
Простой намек – имя Ричард и фамилия – вполне могли навести его на определенные мысли.
Дикон и Танзи в тревоге смотрели друг на друга, и Дикон немного помедлил с ответом. Именно в это мгновение что-то отвлекло внимание судьи, его мысли обратились к другому, и ситуация была спасена.
И тут Глэдис, поняв, что ей не удастся уйти от наказания, рванулась к дверям: у нее сдали нервы. Она пыталась пробиться сквозь толпу, размахивая руками. Послышался стук переворачиваемой скамьи, и Хью Мольпас бросился вслед за ней, но у самых дверей был схвачен Джодом.
Атмосфера в суде полностью изменилась. Поскольку похищенные деньги так и не были найдены, суд решил, что преступная пара имела сообщников, которые и спрятали их. И дальнейшее разбирательство было прекращено.
Глава 15
Сразу же после окончания судебного разбирательства мистер Джордан увез Танзи к себе. Она едва держалась на ногах, однако вскоре почувствовала себя лучше и вернулась в «Голубой Кабан», который отныне принадлежал ей. Танзи хотела проститься со своим домом, в котором она провела всю жизнь. Среди ее друзей было немало желающих проводить ее, но она выбрала Дилли и никому, кроме Уилла Джордана, ничего не сказала о своих планах. Измученная всеми переживаниями, выпавшими на ее долю, Танзи была счастлива побыть в тишине и покое и, не глядя на закрытую дверь мачехиной спальни, она поднялась к себе на знакомый чердак.
Маленькая комната была залита светом заходящего солнца, как это было и в тот августовский день, накануне Босвортского сражения. Она прикрыла за собой дверь и открыла окно. Выглянув на улицу, она вспомнила, как увидела двух всадников, въехавших в город и искавших ночлег для своего господина, как они обрадовались, увидев вывеску «Белого Кабана», и как Хью Мольпас старался переманить их в свою «Корону». Она помнила, как показала ему тогда язык. И подумала о том, что спустя два года, в такой же августовский день, этот человек должен быть повешен. Как только его участие в убийстве стало очевидным, судебные власти, более разозленные тем, что он пытался свалить свою вину на юную девушку, чем самим преступлением, не стали терять времени и решили привести в исполнение смертный приговор. Уже сейчас люди толпились на площади в Галлогейте, чтобы не пропустить мрачного события.
Поддавшись чувству апатии, которое навалилось на нее после всего пережитого, Танзи думала о случившемся почти равнодушно. Высунувшись из открытого окна, она смотрела на знакомый город и вспоминала свою жизнь.
До появления в их доме короля Ричарда эта жизнь была похожа на спокойно текущую
