— Старина Скимпи чертовски крут.
— Тип-топ!
Приблизительно тогда до Артура Барджа начало доходить, что тут происходит. Он метнулся было прочь, но высокий схватил его за плечи и стал крепко толкать к дальней стене комнаты. Бардж пытался отбиваться, но незнакомец как бы мимоходом сломал ему правую руку. Бардж заорал от боли, и Хокер начал насвистывать какую-то мелодийку.
— Спасибо, — еле выговорил Дэдлок. Его слова едва расслышали за воплями его несостоявшегося убийцы.
Бун коснулся козырька кепки.
— Да с удовольствием, сэр.
Они с Хокером быстренько выпихнули Барджа в окно, затем удалились тем же путем сами.
После короткого молчания Дэдлок спрыгнул с постели и выглянул из разбитого окна. В комнату, недоумевая, вошел бровастый старик. Волосы у него торчали дыбом.
— Что тут происходит? Вы в порядке? Дэдлок едва удостоил его взгляда.
— Какой же тут ужасный беспорядок! — простонал старик.
— Меня чуть не зарезали в собственной постели.
— Прискорбно это слышать.
— Принесите мне бренди, — рявкнул Дэдлок. — Сдается мне, день преподнесет еще худшие сюрпризы.
Старик почтительно дернул бровями.
— Очень хорошо, сэр.
Когда Артур Бардж пришел в себя, Хокер и Бун смотрели на него, осклабившись, как пара горгулий со здания начальной школы. Шпагат, которым его привязали к креслу, глубоко врезался в его запястья и щиколотки. Кроме яркого света, бьющего в лицо, вокруг было темно.
— Рад, что вы пришли в себя, сэр. Правда, чудесно видеть его, Хокер?
— Замечательно, Бун!
— Кто вы? — проскулил Бардж. — Чего вам надо?
— Он не слышал о нас, Бун.
— Не слышал о нас? Я разочарован. Я-то думал, мы живая легенда.
— Тупой старый хрен.
— Сколько вам заплатили? — в отчаянии спросил Бардж. — Сколько бы ни было, даю вдвое!
— Словами-то не бросайтесь, сэр.
— Чего вы хотите?
— Боюсь, нам велели устроить вам нагоняй.
— Нагоняй?..
— То есть отлупить вас хорошенько.
— Отдубасить как следует. Бардж заплакал.
— Пожалуйста…
— Как вас зовут, сэр?
— Зовут?
— Зовут, сэр.
— Артур Бардж. Мое имя Артур Бардж.
Бун разочарованно кивнул своему спутнику. Хокер стал рыться в карманах своей куртки, пока не достал огромный нож — раза в три больше того, которым Бардж намеревался зарезать Дэдлока, и слишком большой, чтобы поместиться в кармане куртки Старосты.
Бардж задергался в ужасе, по ноге потекла горячая жидкость.
— Ха! У Хокера новый перочинный ножичек!
— Это обалденный ножик, сэр. Смотрите — у него открывашка есть, и штопор, и всякие прочие штучки.
Бардж зарыдал.
— Назовите ваше имя, сэр.
— Я уже сказал — меня зовут Артур Бардж.
Бун еле заметно повысил голос.
— Дурака не валяйте, сэр.
— Прошу вас! Умоляю, я…
— Имя, сэр. Ваше настоящее имя.
У Барджа не осталось выбора, кроме как сказать правду и отдать себя на сомнительную милость этих тварей. Странно, после стольких лет назвать наконец свое имя вслух, снова обладать им оказалось действительно приятно. Он простонал:
— Я Мангуст. Бун просиял.
— Спасибо, сэр! Вы же понимаете, нам надо было убедиться.
Они рассмеялись.
Хокер склонился над мистером Барджем и с огромным удовольствием начал отпиливать ему голову.
Здесь я должен поднять руки и признаться, что как минимум отчасти виноват во всех этих неприятных событиях. Директорат следовало остановить: они слишком уж пристально заинтересовались нашей деятельностью, и после провала этого старого козла Слаттери я послал по их следу «спящего» агента Охранки, скрывавшегося под именем Артура Барджа. Я доверил Дональду заботу о деталях, и он, боюсь, несколько переусердствовал. Естественно, я отнюдь не собирался заходить так далеко и заставлять бедную миссис Гроссмит страдать. Но откуда же я знал? Я человек важный, и делегирование полномочий есть неотъемлемое зло моего положения.
Как бы я ни наслаждался, рассказывая Муну о том, как легко я манипулировал им, объяснения начали меня утомлять.
Мун сплюнул.
— Вы хотите, чтобы я к вам присоединился?
Его лицо приобрело любопытный лиловато-кирпич-ный оттенок праведного негодования.
— Когда увидите то, что я намерен вам показать, вы поймете.
Я неторопливо двинулся к выходу из комнаты, уверенный, что Мун с приятелем последуют за мной, ведомые не только страхом и любопытством, но и самым основным и первобытным желанием каждого человека — узнать, чем все кончится.
Меня давно очаровывал подземный Лондон, его тайные подземелья и темные глубины. С тех пор как я вырвал бразды правления фирмой «Любовь, Любовь, Любовь и Любовь» у ее мерзкого директора, мы с Дональдом Макдональдом создали под нашей штаб-квартирой целый мир. Мы построили глубокие склепы и чертоги, призванные служить укрытием и убежищем от смятенного мира, расположенного наверху.
Я повел Муна и Сомнамбулиста на галерею над большим залом. Зал был полон моих людей, стоявших плечом к плечу. Зал кипел жизнью, его переполняла Любовь. Перед нами стояли отвергнутые Лондоном несчастные: бедняки, уродцы, обездоленные, покинутые, оборванные, лишенные надежды — все отбросы города. Мое появление приветствовал могучий рев, на который я ответил скромным поклоном и небрежным взмахом руки.
Мун глядел сверху вниз на собрание, несомненно пытаясь высмотреть среди них свою сестру, Томаса Крибба или мистера Спейта.
— Так много, — прошептал он. — Я и понятия не имел, что их столько.
— Любовь собирает свои ряды, — сказал я, не сумев (признаюсь) полностью скрыть свою гордость. — Рядовые Пантисократии.
— Рядовые? — снова ощетинился Мун. — Зачем раю солдаты? Зачем жестокость? Зачем смерть? Почему вам просто не забрать своих последователей и не уйти? Построить свой рай на берегах
