— Как вы знаете, уважаемый коллега, у меня есть основания вас не любить. Но я способен стать вашим преданнейшим другом. Верите?
А пусть его, пусть еще похвалит, решил Обенаус. Приятно же. В полной мере только профессионал способен оценить профессионала. Да и время потянуть требовалось.
— Мне кажется, вы преувеличиваете значение моей особы, — все еще скромно отозвался он, оставляя вопрос о доверии в стороне.
Проконшесс без труда уловил в его словах оттенок кокетства и едва не усмехнулся. Вероятно, всерьез рассчитывал на успех вербовки.
О том, что вербовка началась, без труда догадался барон. Гийо не побоялся начать ее с комплиментов, поскольку все, что он сказал, являлось правдой. Однако правда в руках дипломатов — всего лишь средство, отнюдь не цель. Правда способна многократно усилить мощь похвалы. Искушенный бубудуск на этом и строил свой расчет.
— Преувеличиваю? Помилуйте, Альфред! Сила Поммерна — в торговле. Но прямого выхода к морю у вас нет — только через Муром. И вы платите немалую пошлину за транзит по Текле. Ох, и во многом же благополучие курфюрста зависит от позиции посадника! А эту позицию вот уже четыре года обеспечиваете вы, дорогой Альфред. Я бы даже сказал, очень дорогой Альфред… Что, разве не так?
— Ну, не совсем. Посадник прекрасно понимает, что если Поммерн ослабеет, Муром против вас долго не выстоит. Так что дело в собственных интересах этой купеческой республики. И не надо забывать о пошлинах, взимаемых за перевозку наших товаров. Муром действительно имеет от этого свой гешефт.
— Верно, все верно, — терпеливо кивнул проконшесс. — Но вы же не хотите сказать, что ваша деятельность бесполезна?
— Надеюсь, что нет.
— Об этом и речь.
— Хорошо, я понял вас.
— Вот и отлично.
Большие напольные часы в кабинете Гийо пробили четверть девятого. Большие и красивые, в корпусе из орехового дерева, с бронзовыми гирями.
— Кажется, эти часы изготовлены в Мюхельне? — предположил Обенаус, прислушиваясь к замирающему звону.
— Вы торопитесь?
— Нет. Просто очень ценю каждую минуту беседы с вами, дорогой Пакситакис. Это случалось не часто, правда?
— Да уж, мы досаждали друг другу какими угодно способами, только не визитами.
— Чего вы хотите? — вдруг спросил Обенаус.
Он всегда очень точно чувствовал момент перехода к сути, начало поединка, и стремился сделать первый выпад. Но в этот раз противник у него был неслабым.
— Стать вашим другом, разумеется, — мгновенно ответил Гийо.
— Это невозможно, — так же быстро заявил Обенаус, не теряя темпа.
Гийо мягко притормозил.
— Почему?
— Потому, что я служу Поммерну, а вы — Покаяне.
— Сейчас особый момент. При всех противоречиях у Поммерна и Покаяны появился общий интерес. И очень существенный.
Обенаус продолжал стрелять короткими вопросами.
— В чем?
— В предотвращении нашей общей гибели от лап ящеров. Полагаю, вы об этой опасности знаете.
— Да, конечно. Но всего лишь один корпус нашей армии до сих пор справлялся с этой проблемой.
Проконшесс сделал пренебрежительный жест.
— Это потому, что до сих пор ящеры пытались пробиться только через узкое ущелье Алтын-Эмеле. А что случится, если они двинутся во многих местах? Во сколько раз их орды многочисленнее ваших войск? В десять раз? В двадцать? В сто?
— В других местах располагаются горы. Рептилии не могут пройти через вечные снега.
— Да, так считалось, — усмехнулся Гийо. — До недавнего времени.
Обенаус на миг растерялся.
То, что окаянный покаянец знает о сражении в ущелье, его не удивляло. Среди тысяч солдат корпуса генерала де Шамбертена непременно должны были отыскаться шпионы сострадариев. В армию курфюрста они стремились попасть с маниакальным упорством, особенно — в артиллерийские части (там реже убивают).
Но вот то, что Гийо знает о прорыве десятка ящеров из племени хачичеев через заснеженный и почти никому не известный перевал Грор, вот это оказалось сюрпризом. Приходилось делать вывод о том, что разведка Пресветлой работала несколько лучше, чем об этом думали в Поммерне. И уже ради такого неприятного открытия стоило побеседовать с проконшессом Гийо. Да пребудет Свет со всеми его ипостасями…
— Ну, что же вы молчите, дорогой Альфред?
— Думаю, именно это я и должен делать. Мы все еще не союзники.
— А пора бы.
— Что вы предлагаете?
— Мы готовы помочь.
— То есть ввести армию базилевса в Поммерн?
— Чем же еще можно остановить ящеров?
— Никаких ящеров у нас нет.
— Помилуйте! Когда они появятся, будет поздно. Давайте заглянем хотя бы на один ход вперед.
— А если заглянуть на два? Ввести ваши войска просто, а вот вывести гораздо сложнее. Простите, дорогой Пакситакис, ну вот нет у меня уверенности в бескорыстии его люминесценция Робера.
— Напрасно, — усмехнулся Гийо. — Его люминесценций Робер эпикифор особый. Ничто человеческое ему не чуждо, в том числе и бескорыстие. И потом, разве у вас есть выбор?
— А разве нет?
— Барон, вы блефуете.
— Отнюдь. Почему вы так уверены, что курфюршество не способно защитить себя?
— Потому что ящеров много, слишком много, — терпеливо сказал проконшесс. — А свои лучшие дивизии курфюрст держит где? Правильно, отнюдь не в корпусе де Шамбертена, а на границе с нами, с Покаяной. Вместо того, чтобы двинуть их всем скопом на юг, к Драконьим горам. Причем ускоренным маршем… Неприступных крепостей не бывает, дорогой Альфред. А тринадцать тысяч солдат из корпуса де Шамбертена — это смешно.
Обенаус тут же прикинул, что тринадцать тысяч солдат в ущелье было около двух недель назад. Быстро работают сострадарии, быстро. Очень могло быть, что в Ситэ-Ройяле располагали и более свежей информацией. Следовало попытаться узнать так ли это.
