— Главного. Хоть с закрытыми глазами.
Четверг выдался дождливым.
А солнечным утром пятницы у ворот посольского особняка Пресветлой остановился изящный экипаж с баронскими коронами на дверцах. По бокам от него на породистых жеребцах гарцевали два красавца-сержанта в форме егерских войск Поммерна.
Дверца кареты раскрылась, из нее выскочил Прошка. Следом выбрался хмурый мужчина со следами эполет на плечах. Руки у него почему-то были связаны за спиной.
Прошка постучал в калитку. Скоро там открылось окошечко с толстогубой, что-то жующей физиономией.
— Ах, да кого ж это я лицезрею! — радостно изумился Прошка. — Никак, обрат Сибодема?
— Собственной персоной. Ну, чего надо?
— Нам — ничего. Совсем наоборот, это мы вам кое-что привезли.
— Нам?
— Вам. Их милость барон шлет его обрату проконшессу подарочек.
— Подарочек?
— Ну, по поводу предстоящего праздника Пресветлой Ночи, наверное.
— Большой? — подозрительно спросил обрат Сибодема.
— О! В твое окошечко не пролезет. Фунтов этак на двести тянет.
Сибодема заинтересовался.
— Ну да! На двести фунтов? Где?
— Да вот же оно, — Прошка подтолкнул связанного офицера. — Перед тобой стоит.
— Не пойму, — после основательного раздумья сообщил обрат Сибодема.
— Да, это с тобой бывает, — участливо сказал Прошка. — Но дело и впрямь необычное. Видишь ли, вот этот капитан чего-то перепутал: присягу принес курфюрсту, а служил базилевсу.
— Зачем? — спросил обрат Сибодема.
— Сам не знаю, — расхохотался Прошка. — По глупости, наверное. Но нам чужого добра не надобно, возвращаем владельцу.
— Базилевсу, что ли?
— Да нет, думаю, что люминесценцию.
— А, это правильно. А чего же он хмурый такой?
— Видишь ли, бывший капитан в померанскую тюрьму просился, только курфюрст отказал. Поезжай, говорит, полюбуйся на тех, кому служил.
— Стало быть, капитан и есть подарок?
— Разве не похож? Глянь, у него даже руки бантиком завязаны.
— Ты смотри, правда. Ладно, пойду доложу его просветлелости.
— Доложи, доложи. Да, еще и приглашение передай.
— Куда приглашение-то?
— На свадьбу господина барона.
— Их милость женятся? Как это?
— Самым натуральным образом.
— А на ком?
— Да на боярышне Стоеросовой. Алене Павловне.
Обрат Сибодема с облегчением перекрестился.
— Уж эта у него шпагу отберет, — убежденно заявил он.
— Конечно! В постели не шпага нужна, — захохотал Прошка.
Сибодема неожиданно все понял.
— Бесстыдник, — сказал он, густо краснея.
— Эй, бубудуск! Да ты, оказывается, знаешь, откуда дети-то берутся, а, старый греховодник?
— Тьфу!
Обрат Сибодема испуганно захлопнул окошечко.
Впрочем, вернулся он довольно скоро, причем не один. Его сопровождали два сотоварища, которые молча и умело развязали руки подаренному капитану. Один из обратьев, — лысый, тощий, длинный, со злым и желтым лицом, пролаял:
— Его просветлелость проконшесс Гийо. Велели передать. Что с удовольствием. Выразят соболезнования.
— Кому это?
— Фрау Обенаус.
— Чего ради?
— По поводу близкой кончины ее брата.
Злой бубудуск повернулся спиной и бросил через плечо:
— Оч-чень близкой кончины!
Калитка захлопнулась. Прошка прослушал скрежет, стук, звяканье и лязганье запоров. Потом опомнился, метнулся к карете, вскочил на подножку.
— Гони, Ермилыч!
8. КАПИТАН ДЕ ФРИДО-БРАНШ
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ
ПРЕСВЕТЛОЙ ПОКАЯНЫ
Р. ДЕ УМБРИНУ, ЛИЧНО
Ваше превосходительство!
Имперский Генеральный штаб готов приступить к разработке оперативных планов. Однако мы не знаем кто будет нашим первоочередным противником — Поммерн, или все же сначала следует обеспечить тыл, доведя до конца дело с Алъбанисом? Требуется политическое решение.
К сему
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
ВОЕННОМУ МИНИСТРУ
ДЕ ГЕВОНУ ЛИЧНО
Съер маршал Империи!
