Я уже привык, приходя с утра во дворец, находить записки от принцессы. Эти записки она постоянно оставляла везде, где только можно. Указания, просьбы, короткие письма с благодарностью — она все еще писала мне то, что могла бы сказать лично или по телефону.
Однажды один из ее поклонников уговорил принцессу поужинать с ним, хотя ей очень не хотелось встречаться с ним. Я шутливо посоветовал ей быть начеку. «Не беспокойся, Пол, я смогу за себя постоять», — ответила она.
Когда она ушла, я весь вечер беспокоился о ней, волновался, все ли с ней в порядке. Я попросил ее позвонить мне с сотового, который она всегда носила в сумочке, если у нее возникнут какие-то проблемы. Она должна была вернуться к одиннадцати, и я решил оставить на ее подушке веселую записку, в которой я как мужчина попытался отгадать каждый ход ее поклонника. Принцесса часто говорила, что я всегда бываю прав и что иногда это очень раздражает.
Вернувшись, она ответила на все пункты моей забавной анкеты и положила ее на табурет на верху лестницы, чтобы я сразу же увидел ее, когда приду во дворец. Вопросы я написал черной ручкой, а принцесса написала ответы зеленой.
В то утро мы много смеялись. Я подал ей завтрак, придвинул стул к столу, сел и сказал:
— Ну, давайте, рассказывайте.
Именно это сказал мне один репортер из газеты, который откуда-то узнал номер телефона у меня в буфетной. Он позвонил, чтобы узнать у меня, правда ли, что мне предлагали стать дворецким у известного актера Мэла Гибсона в Америке. К 1996 году журналистов заинтересовали наши с принцессой отношения. Сначала об этом написала «Ньюс оф зе Уорлд» в статье под заголовком «Леди Ди доверяет только дворецкому». Это было в номере от 14 января. Потом в «Дейли Миррор» мне уделили целую страницу. Заголовок гласил: «Неужели это единственный человек, которому доверяет Диана?» В статье рассказывалось о том, что она просила меня «отправлять и получать ее письма по факсу» и «быть ее посредником» даже тогда, когда уезжала куда-то. Но сейчас меня поставил в затруднительное положение человек, которого я даже не знал.
На самом деле одно американское агентство действительно предложило мне поработать у Мэла Гибсона, но, конечно, я не собирался рассказывать об этом настойчивому репортеру. Мы разговаривали десять минут. Он пытался добиться от меня правды, а я сказал: «Мне очень нравится работать у принцессы».
Репортер гнул свое: «Но вы же не станете отрицать, что Мэл Гибсон предлагал вам стать его дворецким?».
«Мне нравится работать у принцессы», — повторил я. Я занервничал, потому что не говорил принцессе про Мэла Гибсона, — не хотел, чтобы она сердилась. И вот теперь статьи в газетах могут навлечь на меня неприятности, подумал я. Я поднялся к принцессе и рассказал ей о звонке. Она пришла в ярость. «Я этого не потерплю! Я не позволю им звонить тебе!» — воскликнула Диана, быстро спустилась по лестнице, вышла через черный ход, вошла в соседнее здание и заставила Каролайн Макмиллан перезвонить этому репортеру и сказать, что он перешел все границы дозволенного, попросить его в дальнейшем воздержаться от звонков ее служащим, а также повторить, что ее дворецкий никуда не собирается от нее уходить. На следующее утро я ужасно боялся открывать газеты. Мне было очень неловко читать заголовок на весь разворот: «Я предан леди Ди». В статье рассказывалось о том, как я обидел Мэла Гибсона, решив остаться у принцессы. Изначально неприятная ситуация, в которую я попал, сейчас предстала совсем в другом, более выгодном свете, и Диана целый день подшучивала надо мной. Я думал, что гроза прошла, но это оказалось не так. Как-то раз в Кенсингтонский дворец приехала известная американская ведущая ток-шоу Опра Уинфри. Принцесса очень нервничала перед ее приездом, говорила: «Она — большая знаменитость». Правда, принцессе даже в голову не приходило, что, может быть, Опра тоже нервничала.
Я провел Опру в гостиную и предложил ей чего-нибудь выпить. Она попросила воды. После этого я отправился в другую гостиную, где меня ждала принцесса.
— Какая она? — прошептала Диана.
— Она замечает каждую мелочь, ничто не ускользает от ее внимания. Она очень умна и носит сережки с
Это заинтриговало принцессу.
Она, как обычно, уверенно вошла в комнату.
— Простите, что заставила вас ждать, — сказала она, подходя к Опре, чтобы поздороваться с известной телезвездой.
Я подал обед в столовой и вскоре стал третьим участником в завязавшемся разговоре. Речь зашла об Америке.
— Нам нравится Америка, правда, Пол? — сказала принцесса. — Пол каждый год проводит там отпуск.
Опра тут же спросила:
— А вы никогда не хотели переехать в Штаты?
— Я бы хотела, чтобы мои дети съездили в Америку, это было бы чудесно, — дипломатично ответила принцесса, не упомянув о том, что сама подумывала о переезде в Австралию.
Тут вступил я:
— Я бы с удовольствием собрал чемоданы и уехал в Америку хоть завтра.
Я посмотрел на принцессу и подмигнул ей. Опра отреагировала мгновенно:
— Что ж, дворецкому мы можем помочь. Может, поедете в Чикаго и станете работать у меня?
Принцесса резко выпрямилась.
— Послушайте, Опра, — сказала она, смеясь, — он мой дворецкий и он останется здесь.
Пока мы пили кофе, между Опрой и принцессой шла шутливая борьба за меня: Опра постоянно возвращалась к этой теме, немало смущая меня.
После обеда мы с принцессой проводили ее до входной двери, за которой ее уже ждала машина. Сев в салон, Опра опустила стекло, высунулась из окна и сказала:
— Это твой последний шанс, Пол.
