на обычную милую Лайзу. — Я больше никогда не увижусь с ним!
Именно это она и имела в виду. Покинув Испанию, она сделает все возможное — а только ей известно, как это будет трудно! — чтобы вычеркнуть его не только из своей жизни, но и из своих мыслей, потому что она никогда не ожидала такого предательства. Он говорил о ней с другой женщиной — женщиной, на которой собирается жениться и которая враждебно настроена к Лайзе. Он признался ей, что молодая англичанка постоянно ставит его в неловкое положение, хотя когда и как — Лайза не понимала. Только вчера вечером она, сочтя, что с их стороны неразумно покидать бал вместе, даже не попрощавшись с хозяевами, напомнила ему, что это может не понравиться донье Беатрис! Но он довольно резко осадил ее, попросив оставить в покое донью Беатрис. А спустя немного времени он поцеловал ее, словно давно уже хотел это сделать!
Всю ночь она не спала, ощущая прикосновение его губ! То, с каким желанием они сомкнулись с ее губами, то, что он шептал ее имя, повторяя его снова и снова, и крепко прижимал к себе, — не было односторонним порывом с ее стороны и попыткой соблазнить его. Может быть, он жалел ее — вероятно, это так, — но ему не следовало в своей жалости переходить все границы дозволенного.
В конце концов, в течение всего вечера она не была обделена поклонниками! Она не стояла во время танцев в ожидании партнеров!
Но сейчас ей было слишком тоскливо, чтобы глубоко задумываться о том, почему он повел себя именно так. Она лишь знала, что отныне при самом упоминании ею имени всегда будет испытывать унижение, и это не давало ей покоя, как песок на зубах. Она никогда не представляла себя такой униженной и отвергнутой.
— Послушайте, Лайза, — донесся до нее голос мисс Трейси, — если вы вернетесь в Англию, где вы будете жить? У вас есть какие-нибудь друзья, у которых вы могли бы остановиться на первых порах?
Лайза не потрудилась ответить на последний вопрос.
— Я найду себе комнату, — успокоила она мисс Трейси. — На ночь или две остановлюсь в отеле, а потом подыщу себе комнату. А может быть, если мне повезет, я найду ее сразу же.
— Вам не следует хвататься за первую же попавшуюся работу. Послушайте меня, Лайза, — настаивала она, — у меня есть небольшой коттедж в Корнуэлле, который сейчас пустует. Там бывает лишь женщина, которая присматривает за ним. Она сможет позаботиться о вас. Я хочу, чтобы вы поехали туда и остановились там, пока не найдете себе работу по душе. Но, прошу вас, не кидайтесь на что угодно! Я очень полюбила вас, Лайза, — немного печально произнесла она, — и надеялась, что вы поживете со мной подольше, но понимаю, что вы не можете. Не вполне понимаю почему, но вы должны уехать. А если так, то почему бы вам не поехать в коттедж Трессида?
— Коттедж Трессида? — невнятно, как эхо, прозвучал голос Лайзы.
— Да. Он стоит на краю утеса и очень живописен. Вас там никто не побеспокоит, а моя женщина сможет готовить вам еду и делать все остальное, если вы захотите. Если вы сможете вынести деревенскую жизнь, то можете там жить хоть всю зиму. Хотя в зимние месяцы там, вероятно, одиноко… — с сомнением добавила она.
Лайза внезапно приняла решение.
— Коттедж Трессида? — повторила она. — Я поеду туда! Ее лицо вдруг осветилось при мысли об избавлении от всего и всех, что связано с последними несколькими месяцами. И тут же ее осенило, какой же неблагодарной выглядит она в глазах мисс Трейси! Лайза бросилась к ней и стала умолять ее поверить, что она с радостью пожила бы с ней подольше, но не может.
— Вы так добры, так беспредельно добры! Это были замечательные две недели! До вчерашнего вечера я просто наслаждалась пребыванием здесь!
— Правда? — прошептала мисс Трейси, но в голосе ее звучало недоверие. — Я не знаю, как воспримет Питер ваше внезапное исчезновение… Да и что я скажу доктору Фернандесу, если он заявится сюда?
— Ничего! — незамедлительно ответила Лайза. — Просто скажите, что мне понадобилось уехать!
— А вам не кажется, что было бы правильнее дать ему понять, почему вам пришлось уехать?
— Нет, нет! — ужаснулась Лайза. — Пожалуйста, ничего не говорите ему! Только попросите его передать Жиа, что я по-прежнему люблю ее!
Всю дорогу в Англию она думала о Жиа и отчетливо понимала, что девочка будет так же несчастлива, как и она, из-за происшедшего. Жиа полюбила ее, Жиа верила ей, а теперь она исчезает из ее жизни, как и из жизни доктора Фернандеса. Девочка переживет разлуку, может быть тяжело, но отцу она не доставит ничего, кроме облегчения!
У Лайзы болезненно горели щеки, когда краска обжигала ее кожу при воспоминании о том, в какое неловкое положение поставила она доктора и как он облегченно вздохнет, узнав, что больше с ним никогда не случится подобной неприятности!
Когда она достигла берегов Англии, серое небо и пронзительный, холодный ветер напомнили ей, что лето уже прошло, и по мере приближения к Корнуэллу это ощущение становилось все сильнее и сильнее. На море сильно штормило, а в опасной близости от него вздымался над пустынным пляжем утес, на краю которого белел небольшой коттедж. Окна комнат верхнего этажа коттеджа напоминали пустые глазницы, и лишь одно окно — окно узкого холла — безнадежно смотрело на дорогу, словно ожидая кого-то, кто войдет в дом и согреет его своим присутствием.
У Лайзы возникло чувство, что она не тот человек, который сможет вдохнуть жизнь в этот старый дом, когда шофер такси выгрузил ее чемоданы на дороге примерно в дюжине ярдов от ворот коттеджа. На самом же деле к воротам коттеджа фактически не было никакой дороги, и таксист решил не рисковать, подведя свой автомобиль слишком близко к краю обрыва.
— Простите, мисс, но я не имею ничего против того, чтобы отнести ваши чемоданы, — сказал он. Подойдя к зеленой входной двери, он попросил ключ. — Немного уединенное место для такой молодой женщины, как вы, — заметил он, открывая дверь, — но, полагаю, вы любите море?
Казалось, что сам он не разделял этого чувства.
Перед Лайзой мелькнули воспоминания о пестрых, шелковистых волнах, разбивающихся о берега Коста-Бравы, и о вилле в саду, которую она никогда больше не увидит! Вилла, сверкающая рядом с постоянно целуемыми солнцем водами моря, среди розово-красных и изумрудно-зеленых скал, на которые они с Жиа так часто забирались в своих купальных костюмах! Лайзе стало страшно очутиться после такого пиршества природы в этом мрачном месте. Правда, однажды она провела в Корнуэлле очень веселый отпуск, который тогда привел ее в восхищение. Но Корнуэлл — не Коста-Брава!
А Коста-Брава — не Мадрид!
— Да, я очень люблю море, — призналась она и, дав, к удивлению таксиста, щедрые чаевые, простилась с ним и вошла в облицованную камнем кухню. Миссис Пенденнис оставила ей бутылку молока в кладовой, буханку свежего хлеба в хлебнице, четвертушку чая около наполненного чайника, который оставалось только включить в сеть, и записку, в которой объясняла, что у ее младшенького заболели зубки и ей пришлось отправиться с ним к врачу, так что раньше завтрашнего дня она не появится.
Постели в обеих спальнях были постелены, а включив обогреватель, Лайза даже смогла бы принять ванну.
