Мэри-Роз

Камерон. Форели, мэм, были очищены основательным и вместе с тем простым способом, а именно путем полоскания их в воде; следующий этап будет таков: (Камерон заворачивает форелей в газетный лист и окунает в воду.) Теперь я помещаю пропитанные водой сверточки на огонь, когда же бумага загорится, это верный знак того, что форели, как и я, мэм, к вашим услугам. (Он намеревается вернуться к лодке.)

Мэри-Роз (занятая приготовлениями к пиру). Не уходите.

Камерон. Если госпожа Блейк не возражает, я бы предпочел вернуться к лодке.

Мэри-Роз. Почему? (Камерон чувствует себя неуютно.) Мне было бы гораздо приятнее, если бы вы предпочли остаться.

Камерон (неохотно). Я останусь.

Саймон. Вот и молодец — кстати, и за форелью присмотришь. Ох, Мэри-Роз, это просто божественный способ готовить рыбу!

Камерон. Получается, безусловно, вкуссно, мистер Блейк, но я бы не стал употреблять слово «божественный» в данной коннотации.

Саймон. Поправка принимается. (Колко.) Хотя должен сказать, что…

Мэри-Роз. Prenezgarde, monbrave! {Осторожно, мой милый! (фр.)}

Саймон. Mon Dieu! Qu'il est un drole {Бог ты мой! Ну до чего нелеп! (фр.)}!

Мэри-Роз. Mais moi, je 1'aime; il est tellement… {А мне он нравится; он — настоящий… (фр.)} Как по-французски «оригинал»?

Саймон. Хоть убей, не помню.

Камерон. В разговорной речи обычно употребляется слово «coquin», хотя классики, скорее всего, просто сказали бы «un original».

Саймон (со стоном). Фью, это уже серьезно. Что за книгу ты почитывал, Камерон, пока я удил рыбу?

Камерон. Малоформатный томик Еврипида, мистер Блейк — всегда ношу его с собою.

Саймон. Мэри-Роз, латынь!

Камерон. Может быть, и латынь, но в наших местах мы по простоте своей, убеждены, что это греческий.

Саймон. Снова побит! Должен признать, так мне и надо. Садитесь и пообедайте с нами — чем богаты, тем и рады.

Камерон. Благодарю вас, мистер Блейк, но наемному слуге не пристало сидеть за одним столом со своими нанимателями; с его стороны это — дурной тон.

Мэри-Роз. А если вас попрошу я, мистер Камерон?

Камерон. Намерения у вас самые добрые, но мы друг другу не предстафлены.

Мэри-Роз. О, но… о, так позвольте же мне это сделать. Мистер Блейк, мой муж — мистер Камерон.

Камерон. Как поживаете, сэр?

Саймон. Благодарю, а вы, мистер Камерон? Рад с вами познакомиться. Восхитительный день, не правда ли?

Камерон. Исключительно погожий день. (Он еще не до конца примирен.)

Мэри-Роз (приходя на выручку). Саймон!

Саймон. А! Вы еще не знакомы с моей женой? Мистер Камерон — миссис Блейк.

Камерон. Счастлив познакомиться с госпожой Блейк. Долго ли госпожа Блейк прогостит в здешних краях?

Мэри-Роз. Нет, к сожалению; завтра мы возвращаемся в Англию.

Камерон. Надеюсь, погода окажется благоприятной.

Мэри-Роз. Благодарю вас. (Передавая ему сэндвичи.) А теперь, знаете ли, вы наш гость.

Камерон. Премного обязан. (С любопытством разглядывает сэндвичи) Настоящее мясо! Проссто превосходно! (Ко всеобщему удивлению, он вдруг разражается смехом, но тут же заставляет себя умолкнуть.) Пожалуйста, извините мое поведение. Все это фремя вы смеялись надо мною, но вы и не подозревали, что я и сам над собою смеялся, хотя с замечательным искусством сохранял невозмутимое выражение лица. Теперь я досмеюсь до конца, а потом все объясню. (Он ждет, пока приступ смеха закончится.) Вот теперь я все объясню. Я вовсе не церемонный педант, каким перед вами притворялся; на самом-то деле я достаточно славный молодой человек, но я весьма застенчив, и потому был постоянно настороже, не желая терпеть в обращении со мною никаких вольностей, — не ради себя самого, сам-то я ничего особенного из себя не представляю, но во имя того благородного сословия, к которому льщу себя надеждой присоединиться. (Мэри-Роз и Саймон обнаруживают, что Камерон им очень симпатичен.)

Мэри-Роз. Расскажите пожалуйста, что это за сословие.

Камерон. Духовенство. Я — студент Абердинского университета, а на каникулах работаю лодочником, или гилли, или кем угодно, чтобы платить за свое образование.

Саймон. Отлично!

Камерон. Я весьма признателен мистеру Блейку. И могу сказать, — теперь, когда мы друг другу представлены, что в мистере Блейке есть многое такое, чего я пытаюсь перенять.

Саймон. Неужели во мне есть что-то достойное подражания?

Камерон. Это вовсе не познания мистера Блейка, ибо познаниями он не блещет; но я всегда знал, что англичане и без них прекрасно обходятся. Что меня в вас восхищает, так это ваши ошень милые манеры и умение держаться; здесь мне есть чему поучиться. Я подмечаю такого рода вещи в мистере Блейке и все заношу в записную книжечку. (Саймон расцветает.)

Мэри-Роз. Мистер Камерон, прошу вас, скажите, а про меня в записной книжечке тоже что-нибудь есть, ведь правда?

Камерон. Про вас — нет, мэм; я бы никогда не осмелился. Все, что касается вас, начертано в моем сердце; я так и сказал отцу: я останусь холостяком до тех пор, пока не подышу себе в жены юную леди, во всем похожую на госпожу Блейк.

Мэри-Роз. Саймон, ты никогда не говорил мне таких чудных слов. А ваш отец — он арендует в деревне ферму?

Камерон. Да, мэм; однако большую часть времени он проводит не в деревне, а в Абердинском университете.

Саймон. Бог ты мой, он что, тоже студент?

Камерон. Студент. Мы там снимаем крохотную комнатушку на