– Не слышал.
– Что-нибудь нашел? – осторожно поинтересовался Майк.
– Ничего. В такой темноте разве что найдешь? И фонарик посеял. – Вадим поднялся и потянул свой заплечный мешок. – Пошли, ребята. Попробуем прийти еще раз завтра.
Майк медлил.
– Так ты ничего не нашел?
Вадим покачал головой.
– А что у тебя в рюкзаке? – не успокаивался американец.
– Золото, брильянты, – голосом Никулина быстро ответил Вадим.
Я засмеялась, а Майк с недоумением посмотрел на меня, но не сдвинулся с места.
– Ты хочешь меня обыскать? – с иронией спросил Вадим застывшего перед ним американца.
– Хочу, – с вызовом ответил Майк.
Вадим пожал плечами, обошел его как неодушевленный предмет и двинулся по направлению к выходу. Я – за ним.
– Постой! – послышался за спиной злой голос Майка.
Мы шли не оглядываясь. Американец тяжело пыхтел где-то сзади. Так мы шли и шли в полной темноте, и дороге не было конца-края. Когда мы наконец вышли на шоссе и я увидела наш джип, то даже застонала от счастья. Нет, я не отличалась выносливостью испанских солдат, которым было нипочем шагать под палящим солнцем в железных доспехах три месяца подряд. От усталости и волнения я еле держалась на ногах.
Мы подошли к машине, и тут нас догнал Майк. Я почувствовала, что он стоит у меня за спиной. Вдруг в мою спину уткнулся его палец. Довольно острый и бесцеремонный палец.
– Не пихайся – рявкнула я.
– Вадим, я выстрелю твоей даме в спину, если ты не отдашь мне рюкзак, – произнес Майк.
Я онемела от возмущения, а Вадим вытаращился на американца.
– Ну? – вопросил Майк.
Вот ведь сволочь! Слабо справиться с мужиком, так он женщиной шантажирует. Мной, то есть. Гад какой!
– Да пожалуйста… – и Вадим кинул ему заплечный мешок.
Майк рылся в рюкзаке и тяжело сопел. Я осторожно, почти не дыша, медленно открывала дверь в джип.
– Теперь мы можем ехать? – скучным голосом осведомился Вадим.
Американец рассмеялся и швырнул мешок прямо мне в лицо.
– Можете… Но учти… – медленно выговаривал слова Майк, глядя почему-то на меня.
Его глаза горели холодным и злобным огнем. Я ощущала себя несчастным Бандер-Логом под взглядом неумолимого Каа.
– Да пошел ты!.. – вдруг неожиданно и громко взревел Полонский.
Мужчины с ненавистью уставились друг на друга. И в это время, проезжая мимо нас, притормозила патрульная полицейская машина. В мгновение ока я забралась в джип и захлопнула дверь. Вадим издевательски помахал Майку рукой и не спеша влез в машину.
Слава полиции острова Козумель!
Уставшие и искусанные москитами, мы вернулись в гостиницу.
Голова раскалывалась от боли. Мне безумно хотелось выпить чашку крепчайшего чая с сахаром, залезть в душ, чтобы смыть страх и усталость. А потом лечь под чистые хрустящие простыни и спать, спать, спать целые сутки.
В комнате стояла тишина, только за окнами шумело море. Я подошла к балконной двери и открыла ее. Шум моря стал явственнее, запахло предрассветной свежестью. Несмотря на утреннюю прохладу, день, наверное, опять будет жарким.
Вадим сбросил рюкзак на кровать, провел рукой по запыленному лицу и плюхнулся рядом со своим грязным мешком.
– Ты доволен? Миссия выполнена? Наигрался? – Только теперь я поняла, как сильно перенервничала за последние дни. – Я могу наконец-то уехать отсюда, или как?
– Или как, – Вадим поднял на меня покрасневшие глаза. – Катя, он существует…
Нет, он точно сошел с ума.
– Я тебя умоляю, не надо начинать все сначала! Я-те-бя-не-слы-шу, – по слогам произнесла я и демонстративно закрыла уши. – Завтра же сваливаю домой. Пропади все пропадом! Надоело! Я сыта по горло идиотскими поисками.
– Он существует, Катя… И я его нашел…
Я закатила глаза и попросила его заткнуться, но Вадим одной рукой притянул к себе меня, а другой – свой отвратительный мешок.
Мне пришлось присесть на кровать рядом с ним. Вадим положил рюкзак на коленки и порылся в нем. Я молча наблюдала за ним, страстно желая только одного – треснуть его по макушке. Полонский поднял на меня глаза, по-прежнему держа руку в драном рюкзаке. Неожиданно его глаза полыхнули синим блеском, быстрым и опасным.
Молча, все так же держа меня за руку, Вадим вытащил из своего мешка… золотой венец!
Я не верила своим глазам. Этого не могло быть!!!
Я ущипнула себя за руку. Но венец никуда не исчез.
Значит, профессор Кронин был прав с самого начала… И принятая мной за безумие идея Майка ехать в Мексику за сокровищами русского царя… вовсе не была безумием.
Я завороженно глядела на элегантный золотой венец, весь усыпанный алмазами. Маленькое чудо искрилось, как снег в холодный январский день под лучами солнца. Я не могла оторвать глаз от венца. В ушах зашумела кровь, и губы пересохли. Руки сами протянулись, чтобы взять драгоценность. В тот момент, когда царский венец лег мне на ладони и я почувствовала его теплоту, я поняла, что – увы! – вполне понимаю Майка. В ту минуту я могла бы солгать, обмануть или даже убить за право обладать этим сокровищем.
– Подумать только, – потрясенно прошептала я. – Значит, невероятная гипотеза Майка верна…
Я бережно, как невесомого котенка, держала в ладонях алмазный венец. Вы не поверите, но он был теплый, в нем пульсировала жизнь! Казалось, он разговаривал со мной.
Не знаю, сколько прошло времени. Мы любовались красотой, скрытой на несколько веков от людских взглядов в разрушенном джунглями и людьми монастыре на далеком острове Козумель. Я тихонько поворачивала ладони, и венец искрился разноцветными всполохами. Ах, как же ты красив, алмазный венец!
Я слышала тихое дыхание Вадима рядом с собой и шум волн за окном. Наступало утро. В комнате становилось светлее. Я знала, что хочу сделать, прежде чем венец навсегда исчезнет из моих рук.
– Можно? – шепотом спросила я Вадима.
Он понял меня и кивнул. Я подошла к зеркалу и осторожно надела венец. В эту минуту первый луч восходящего солнца ворвался в комнату и коснулся царского венца. Венец вспыхнул разноцветным радостным пожаром, как будто приветствуя свое освобождение из темницы веков и ликуя при виде солнца. Я стояла, замерев, перед зеркалом в пыльных шортах и грязной футболке – дитя XXI века, а на моих волосах переливался царский венец из глубин пятнадцатого столетия. Я не видела ничего, кроме сияния вокруг своей головы. Мир замер на мгновение, и только безумно бьющееся сердце говорило мне о том, что я жива.
Я не слышала, как Вадим встал, задернул шторы и выключил бра над кроватью. Я
