– Летом Софи вздумалось, несмотря на мои протесты, ехать с ним к морю, в Прованс, на виллу к ее родственникам. Там мальчика каким-то образом заразили… Как будто это произошло не во Франции, а где-нибудь в Экваториальной Гвинее! Когда мне сообщили и я примчался, чтобы отвезти ребенка В Марсель, в хорошую детскую клинику, было уже поздно…
В голосе Жозефа звучала боль. Элен нежно сжала его руку. Они молчали, глядя на дальние вершины, становившиеся все более яркими под светом луны, которой удалось наконец сбросить свою дымчатую вуаль.
– Завтра должна быть неплохая погода, – отвлекся от горестных воспоминаний Жозеф. – Но, думаю, что ненадолго. Это временное отступление циклона. Ты видишь, Монблан еще закрыт, а это верный признак того, что непогода вернется.
Ну хорошо, что хоть завтра можно будет покататься, – обрадовалась Элен. – Надоело сидеть взаперти без движения.
– Может быть, тебе надоело сидеть и так, как мы сейчас сидим, неугомонная девчонка? – Он тряхнул ее за плечи. – Завтра с утра мы будем кататься с тобой, а после обеда я обещал, что покатаюсь с Софи перед ее отъездом.
– Я согласна, – чмокнула его Элен. – Кстати, а кто Софи по психотипу?
Жозеф усмехнулся.
– Думаю, что она смешанный тип – супруга-ребенок и бабушка самой себе.
Элен рассмеялась.
– Который час? – Она встрепенулась. Наверное, уже поздно.
Он схватил ее за запястье, когда она хотела вытащить руку и посмотреть на часы.
– Не надо смотреть, – нарочито строгим голосом сказал Жозеф. – Уже поздно, и так понятно. Успеем выспаться, пока ратраки будут приводить в порядок склоны. Тебе разве плохо так сидеть? Не пущу я тебя никуда.
Элен с удовольствием покорилась. Ей нравилось чувствовать себя покорной женщиной- девочкой…
– Ну ладно, – сказала она. – Тогда давай серьезно поговорим…
Жозеф с удивлением посмотрел на нее, подняв брови.
– Я тебя очень люблю, и ты меня тоже. Сейчас. – Элен наконец решила высказать до конца мучившее ее. – Но, может быть, это всего лишь курортный роман… У тебя же были курортные романы в горах, разве нет?
Были, – спокойно ответил Жозеф. – И у тебя, я уверен, были. И ты что, всем говорила «я тебя очень люблю»?
– Не-е-т, – протянула Элен. – Никому не говорила. А мне говорили, – запальчиво сказала она. – Мужчинам легче это сказать, чем женщине. Если наш роман закончится, зачем затевать совместную жизнь с переездами с континента на континент, делать несчастными наших близких?
Жозеф вместо ответа стал целовать ее губы, лицо, глаза, шею… Ее грудь затрепетала под его нежной и сильной рукой. Он долго ласкал ее, потом опять прижал к себе и очень серьезно сказал:
– Девочка моя любимая, поверь мне. Я старше тебя на двенадцать лет. Я очень занятой человек, люблю свою работу, которая до сего времени была для меня всем. Иногда я расслабляюсь, в работе хирурга без этого нельзя. Способы расслабления – либо спирт, либо спорт. Я предпочитаю спорт. Иногда рядом оказывались женщины… Но поверь моему жизненному опыту: встреча с тобой – это дар свыше.
Он посмотрел на небо„ Элен тоже подняла взгляд. Звезды становились все ярче, небо из фиолетового становилось сиреневым. Молочно-белые клубы облаков под ними постепенно превратились в туманные разрывы, которые, рассеиваясь, опускались все ниже, наверное, в долину Альбервиля.
– Но откуда ты знаешь, что все, что между нами происходит, будет длиться долго? – продолжала настаивать Элен.
Жозеф смотрел на горы. Элен любовалась его четким профилем, похожим на профиль римского гладиатора из голливудского фильма. На-, конец он промолвил:
– Есть разные знания: из книг, из опыта собственной жизни, из опыта родителей и друзей. А есть Знание. Оно приходит оттуда. – Он опять кивнул в небо. – И его дает то, что люди подразумевают под понятием Высший разум или, если хочешь, Бог. Это знание просто приходит к тебе, и уже нет места никаким сомнениям.
Он наклонился к Элен и потерся щекой о ее щеку.
– Да… – кивнула она. – И я чувствую то же самое. Но только у меня иногда возникает сомнение.
– Значит, не то же самое, – убежденно сказал Жозеф. – Или ты просто боишься своего чувства. Потому, что у тебя было что-то похожее…
– Нет, не было! – воскликнула она. – У меня все контролировалось разумом. А сейчас разум сопротивляется мне.
– Моя радость, – рассмеялся Жозеф. – Это ты сопротивляешься своему мудрому разуму. Он давно все понял.
И тут Элен встрепенулась, как будто вспомнила что-то:
– Ой! Уже третий день молчит мой внутренний голос. Это мой главный оппонент и
