— А, вы об этом. — Ей, казалось, стало скучно. — Ну, там… Ну, три машины, две „Нивы“ и „Волгу“, потом две мои шубы, норковую и мутоновую, ковер. Его мои родители на свадьбу подарили. Сервиз гэдээровский, „Мадонна“, это подарок его родителей. Видеомагнитофон…
— Ого! — Вадим не сдержался, видюшник был несбыточной мечтой, и его владельцы казались ему абсолютными счастливчиками.
— Что? — не поняла девушка.
— Нет, ничего…
— Во-от, — нараспев продолжила она. — Потом еще библиотека. Подписные собрания сочинений. Наверное, все.
Следующие пятнадцать минут Вадим объяснял клиентке, что и как должно быть поделено между супругами: шубы — ее, свадебные подарки суд, скорее всего, оставит тому, чьи родители их дарили, видак — ей. В интересах дочери, разумеется. С машинами — особая проблема. У нее права есть? Ах, ну если есть, то, скорее всего, одну ей, а две — мужу. С выплатой компенсации, разумеется. Что касается библиотеки — поборемся. Вдруг Вадим сообразил, что, опешив от ее внешности, к которой сейчас уже присмотрелся и попривык, забыл спросить, как посетительницу зовут.
— Простите, а как мне к вам обращаться? — Формулировка вопроса была неслучайной. То ли Вадим интересуется отчеством, то ли спрашивает, можно ли обращаться просто по имени.
— Можно просто Ира! — попалась на уловку клиентка.
— Хорошо. И вы ко мне, только не в суде, конечно, обращайтесь — просто Вадим.
— Ну, мне это неудобно…
— Удобно! Удобно! Так вот, Ира, я возьму ваше дело. И, честно говоря, особых проблем в нем не вижу. На дочь ваш муж не претендует?
— Нет, слава богу! Пока нет, — быстро поправилась Ирина. — От него можно всего ожидать! А что, у него есть шансы? — В голосе молодой женщины зазвучали тревожные нотки.
— Не думаю. А расскажите-ка мне, из-за чего вы разводитесь? — Как можно безразличнее спросил Вадим. И тут же добавил: — Я это не из любопытства спрашиваю. Может для дела понадобиться.
— Каким образом? — Ира резко выпрямилась, — Я бы не хотела. Мне это неприятно обсуждать… А это действительно важно?
Вадим кивнул.
— Он меня обманывал… — Глаза опять покраснели, пальцы стали судорожно теребить платок — Он мне изменял! — Ирина расплакалась.
— Вы в этом уверены? Может, вам показалось? — старался успокоить ее Вадим. — Или он вам заявил, что уходит к другой?
— Да бог с вами. Он о разводе и слышать не хочет!
— Так, может, показалось? — настаивал Вадим.
— Ничего себе показалось! Представьте себе. Раздается звонок в дверь, Я открываю, стоит девица, такая пергидролевая блондинка, и говорит: „Здравствуйте, я — Ира!“ Я отвечаю: „Здравствуйте, я тоже Ира“. А она: „Я знаю, мне Глеб про вас говорил“. Я спрашиваю: „А откуда вы знакомы с моим мужем?“ А она мне прямо в глаза: „Так я живу с ним уже три года!“ Я говорю, что не верю. А она открывает спортивную сумку и достает джинсы, кроссовки, маечки — все как у меня. То есть он из командировок привозил мне и ей одинаковые шмотки! Нет, вы представляете?! — Ира заплакала навзрыд.
— Ну, такое бывает, — попытался утешить Вадим. — Это же не означает, что он вас разлюбил.
Ира посмотрела на Вадима с изумлением. Даже плакать перестала.
— А что это означает? Что просто поразвлечься захотелось? Нет! Он все время врал. И мне. И ей. Он ведь ей обещал жениться. — В голосе Ирины появились истерические злобные нотки. — Он ей меня знаете как описывал? Толстая, неухоженная, в рваном халате, с бигудями. А я вообще бигудями не пользуюсь! И что, я толстая?!
— Нет, конечно, у вас прекрасная фигура! — искренне заверил Вадим.
— Он даже женился на мне обманом!
— А это-то как? — поразился адвокат.
— А вот так! Приехал как-то ко мне домой, сказал, что едем на официальное мероприятие по работе. Типа переговоров. Я ему должна помочь с переводом. У меня английский свободный. Я оделась поприличнее, переговоры ведь с иностранцами. Приехали, заходим. Куча народу. Никаких иностранцев нет. Тетечка с алой лентой через плечо — мол, согласны ли вы и т. д. Он мне шепчет: „Не устраивай скандал при моем начальстве, меня с работы выгонят!“
— Так он вам что, до этого замуж не предлагал выйти?
— Предлагал, но я отказывалась! Я не хотела за него выходить!
— А вы… — Вадим замялся, — вы до этого, ну, как бы это сказать… Вы спали с ним?
— Да вы что?! Он меня взял тоже обманом. И то через три месяца после свадьбы! Так вы погодите! Я еще про свадьбу недорассказала. Оказалось, что заявление-то в ЗАГС он подал заранее, подделав мою подпись. Гостей, родителей своих позвал — будто я согласна. Ну куда мне было деваться? Я и расписалась…
Вадим сидел, пытаясь хоть как-то разобраться в услышанном. Ну и авантюрист этот Глеб! Такого бы даже он сам не придумал. Хотя Ирина, конечно, того стоила. Но вдруг Вадим поймал себя на том, что больше всего в память врезались как раз ничего не значившие слова — как Глеб описывал Ирине-любовнице Ирину-жену. Вадим вспомнил о Лене. Она ведь тоже дома ходила не всегда в лучшем виде. Бигудей, конечно, не было. Зато белье свое порой разбрасывала по всей квартире. На халате домашнем вдруг пятна какие-то маячили. И полтора десятка килограммов, которые набрала после рождения Машки, никак не сбросит… Вадим мотнул головой, отгоняя неуместные сравнения, и постарался опять сосредоточиться на посетительнице.
— Вы меня не слушаете? — Она скорее почувствовала, чем заметила, что Вадим погрузился в свои мысли.
— А? Нет, что вы! Продолжайте. Так чем закончился ваш разговор с соперницей?
— Я же вам про свадьбу рассказывала, — Ирина обиделась.
— Я помню, — засуетился Осипов. — Но для дела мне важнее, чем закончился разговор с вашей тезкой.
— А ничем! Когда она узнала, что вовсе он от меня уходить не собирается, убедилась, что я не крокодил какой-то, она его отшила.
— А почему вы так уверены в этом? Может, она только и ждет, чтобы вы с ним развелись? — Вадима удивила наивность Ирины.
— Да что вы! Мы же с ней теперь ближайшие подруги. Знаете, ненависть к мужчине так объединяет женщин! — Извечная зеркальность отражения: Ирину поразила наивность адвоката.
Вадим ненадолго замолчал. Выработанная за годы адвокатствования привычка любую жизненную ситуацию смоделировать в виде четкой схемы в данном случае никак не срабатывала. И главное, у Вадима никак не получалось разжечь в себе ненависть к Глебу! А это было необходимо: прежде чем ввязываться в драку, пусть и не в личных, а клиента интересах, противника приходилось возненавидеть. Или его адвоката. Однако ненавидеть тишайшего Рыскина было невозможно по определению, А авантюрист Глеб вопреки желанию
