смеется, — не получилось, веки были точно склеены.
— Я смотрю ее сны… хочешь, расскажу тебе?
Предатели, вяло возмутилась Агата. В ее сне она и Келдыш вдвоем бродили по крышам, взявшись за руки. И танцевали прямо в воздухе.
— Просто — отойди — от нее, — раздельно повторил Игорь. Голос его не стал громче, но она бы на месте собеседника послушалась. Он и послушался. Скрип двери — выходящий прикрыл ее неплотно.
— Ты хочешь мне что-то сказать? — спросил Борис.
— Нет, я хочу тебе кое-что набить…
Борис зевнул — фальшиво громко и длинно.
— Да ладно, успокойся, ничего я ей не сделал. Даже снов никаких не насылал… Хватит так на меня смотреть!
— Как?
— Так! Я ее ни пальцем, ни зубом… Хватит, я сказал!
— Борис. Мне это не нравится. Твоя Анжелика вокруг нее кругами ходит, ты еще…
— Запретишь приходить к тебе в дом? — преувеличенно удивился Дегтяр.
— Если понадобится.
— А хочешь, расскажу тебе ее сон? — с неожиданным злорадством спросил Борис.
— Не хочу. И больше она ночевать здесь не будет.
— Ты уже определись — за Агату боишься или саму Агату боишься?
Тишина. Келдыш сказал устало:
— Я все сказал.
Агата проснулась перед рассветом. Полежала, глядя в потолок. Услышав звуки на кухне, прибрела туда, зевая и оглядываясь.
— А где все?
— А тебе что, меня одного мало? — Борис пил кофе в сумраке кухни. Интересно, а когда становишься вампиром, вкусовые пристрастия меняются? Борис ведь явно в кофе не нуждается, но пьет. Остаются старые привычки? Агата рассеянно налила и размешала себе кофе, раздумывая, тактично ли будет спросить об этом Дегтяра. Или все это рассказывают на уроках в интернате? Вот, надо для начала расспросить Стефи!
— Игорь еще дрыхнет. А Анжелку я пораньше домой отправил, еще по темноте.
— А вы из-за чего ночью ругались?
— С Анжелой?
Агата только посмотрела, и Дегтяр дурашливо забурлил кофе.
— Не радуйся, не взревновал он тебя!
Да уж, чего-чего, а этого от Келдыша не дождешься!
— А почему он все-таки на вас рассердился?
— В принципе, правильно сердится, — Борис поставил недопитую чашку. — У нас, вампиров, есть некоторые способности… с частью тебя уже ознакомил некий недоумок по кличке Малыш…
— Вампирский зов?
— В том числе. А еще мы можем вмешиваться в человеческие сны, менять ваши сновидения.
— Влиять на сон? Так вам прямая дорога в лабораторию к Осипенко!
— Не дождется! Вот именно такого вмешательства Игорь и опасается. А у тебя такие… — Борис мечтательно поднял глаза к потолку, — интересные, цветные, волшебные сны! Просто загляденье!
Агата уставилась в чашку. Если он сейчас скажет о ее вчерашнем сне…
Не сказал. Произнес — неожиданно серьезно:
— Между прочим, я мог бы и Игоря самого избавить от кошмаров.
— Это от сна про…
— Да, про Инквизитора. Но наш общий друг-идиот отказывается.
— Почему? Он вам не доверяет?
Борис скривил губы:
— Вот как раз здесь он мне верит. Но он же типа настоящий мужик! Он же со всем должен справляться сам!
Агата подумала о кошмарах Димитрова — вот кому бы на самом деле пригодилась помощь Бориса! Но как это Славяну предложишь? Разве что тайно, без его ведома… Спросила безо всякой надежды в голосе:
— Ну, может, вы все-таки как-нибудь Игоря убедите?
Дегтяр с интересом смотрел на нее. Сказал медленно:
— В общем-то, я знаю еще одно верное средство от кошмаров…
— Снотворное?
— В некотором роде, — Дегтяр наклонился, заглядывая ей в глаза. — Рецепт очень прост — спать не в одиночку…
Агата растерянно заморгала, и Борис рассмеялся:
— Игорян меня за это убьет! Ладно, ты меня не видела, ты меня не слышала… Ложись досыпай.
— Выспались?
Агата потянулась, раскрывая глаза.
— А сколько уже…
— Полдень.
— Да? — она села и потерла «отлежанную» щеку. Сколько же раз за ночь она просыпалась? — А вы давно встали?
— Давно. Есть будете? Лизка насыпала нам полный багажник пирогов.
Ей понравилось это «нам».
— Да, буду. Вы слышали, как ночью пришли Дегтяр с Анжеликой?
— Не услышишь их! — буркнул Келдыш. — Полхолодильника опустошили. Ну и аппетит у этих влюбленных вампиров!
Агата вспомнила странные ночные звуки и, сообразив, что к чему, вспыхнула. А о том, что она слышала еще и их спор с Борисом, и про 'совет' Дегтяра решила вообще даже речи не заводить. Келдыш стоял, прислонившись к косяку, внимательно оглядывал свой кабинет — будто в первый раз его видел. Спросил неожиданно:
— Вы звонили Димитрову?
— Нет.
— Почему?
— А думаете, он обрадуется?
Келдыш и правда подумал.
— Нет.
— Ну вот видите…
Он прошел и сел в массивное кресло напротив дивана. Агата завозилась, утягивая под одеяло ноги. Подтянула коленки к груди.
— Он же меня теперь ненавидит, правда? Считает меня во всем виноватой?
— Вполне вероятно, — согласился Игорь. — Но одно другому не помеха. Можно и любить и ненавидеть одновременно.
Еще одна взрослая заморочка!
— Как это? Так же не бывает! Или любишь или ненавидишь!
Келдыш хмыкнул. У него очень хорошо получается передавать этим своим хмыканьем любую интонацию. Сейчас это была ирония.
— Уж поверьте мне, Мортимер, еще как бывает! Я… Я не очень… — Игорь поглядел в окно и подергал себя за мочку уха. — Вы говорите на подобные темы с вашей бабушкой?
— Какие темы? — Агата надела очки: Келдыш казался странным, немного… смущенным?
— О парнях, обо всем об этом…
— Да о чем говорить-то? — пробормотала она. — Нет у меня никаких парней.
