Агата запрокинула голову. Небо было каким-то серым. Солнце — неярким, словно вылинявшим. И она вдруг испугалась — сама не зная чего. Торопливо попыталась подняться — склон качнулся и мягко поехал вниз. Вместе с ней. Агата замерла, вцепившись пальцами в траву за спиной. Котлован вдруг стал ужасно глубоким, края — высокими и неприступными, а дно… она вспомнила, что существует какое-то насекомое, которое сидит в песчаной ямке, поджидая жертву, а когда та пытается выбраться, образуется что-то вроде воронки-водоворота, и добыча скатывается к центру, прямо к ждущей ее пасти. Словно в ответ на ее мысли дно котлована дрогнуло и поплыло… Ой! Пальцы вцепились в землю сильнее, но та оказалась сухой и поддавалась под руками вместе с корнями, точно пыль. Это сон, сказала себе Агата, зажмуриваясь, и чувствуя, что висит уже на самом краю. Это сон, ей часто снится, как она срывается с обрыва, с крыши, с лестницы… но в миг падения всегда просыпается.
Это все сон…
Сон.
СОН!
— И чем это вы тут занимаетесь?
Агата вздрогнула, пальцы от неожиданности разжались, и она бы непременно свалилась вниз, если б ее не подхватили и не вздернули на ноги.
— Ой! — выдохнула Агата — в лицо Келдыша. По-прежнему удерживая ее под мышки, он проследил взглядом катившийся вниз изрядный кусок склона — следом волочилось облако пыли.
Дно оставалось неподвижным.
— Интересные игры, — сказал Игорь, переведя глаза на Агату. Лицо его было сонным и недовольным, волосы — взлохмаченными. Да еще он щурился, как будто только что вышел на свет из темноты. — Это что, какой-то новый вид слалома?
— А вы… здесь… откуда? — он стоял так близко, руки его держали ее так крепко, что Агата стала заикаться уже не только от неожиданности и испуга — от волнения. Он огляделся.
— Смотря что значит 'здесь'? Где вы, вернее, мы находимся?
Агата пожала плечами.
— Ну… я не знаю. Я, как обычно, уснула в ИМФ, потом шагнула за стену… и оказалась вот здесь.
— Как обычно… — повторил Игорь с кривой усмешкой. — Ну а я, как обычно, отсыпался после ночного дежурства. И тоже оказался. Вот здесь.
Агата моргнула. Вообще-то, строго говоря, она тоже все еще спала — там, в институте. Могут ли двое видеть одновременно один и тот же сон?
— Я… не хотела, — сказала виновато. — Я просто испугалась и, наверно, крикнула… и выдернула вас сюда, в мой сон.
Он поднял брови.
— В момент испуга на помощь, как правило, зовут господа бога или мамочку! Спасибо за доверие, конечно, но я на их звание не тяну… Да и не претендую. Вы уже успели тут оглядеться?
— Нет, я только вышла и…
— И сразу попытались покончить жизнь самоубийством, — кивнул Келдыш. — Обычная для вас практика!
Агата обиделась. Игорь отпустил ее, прошел вдоль склона котлована, сосредоточенно оглядываясь. Агата сказала ему вслед:
— Тут, наверное, произошла какая-то катастрофа… пожар… или вообще война.
Он остановился, медленно поворачиваясь на пятке. Был он, между прочим, босиком, в джинсовых шортах и в майке — спал одетым, или она таким его… 'выдернула'. Отозвался негромко:
— Или поработали мы. Маги.
Они двинулись вдоль развалин неизвестного института. Был тот куда больше столичного студгородка, куда они со Стефи как-то ходили на танцы. Да еще, как сказал Келдыш, наверняка продолжается и под землей.
— А куда делись… все? — спросила Агата, обводя рукой институт.
— Наверное, людей вывезли, — неохотно ответил Келдыш. Помолчал и добавил: — если только успели.
Он снова оглядел холмы.
— Местность или вообще безлюдная… или обезлюдела. Как бы нам определиться с координатами во времени или хотя бы в пространстве — это у нас в стране или где-то за рубежом? Как вы узнаёте, куда именно попадаете?
— Я не узнаю. Я просто рассказываю все Осипенко, она там что-то записывает и передает лаборантам, а они уже…
— Вы можете попасть в одно и то же место несколько раз?
— Ну… — Агата замялась. — Я хотела попасть в ИМФ… в смысле, в Институт экспериментальной магии до войны, когда там работала… мама, — взглянула на Келдыша украдкой. Тот кивнул — как на само собой разумеющееся, — и она продолжила бодрее: — Не получилось. Осипенко тоже велит отправиться туда-сюда и злится, что у меня не получается… как будто я специально ей назло делаю…
— Конечно, не специально, она просто не в курсе, что у вас всегда все кувырком, — согласился Игорь.
Если это и утешение, то в обычном келдышевском стиле: то ли обижаться на него, то ли посмеяться вместе с ним над собой.
Они пошли в обход котлована. Келдыш пару раз наколол ногу; ругаясь вполголоса, вытащил вонзившуюся в подошву колючку. Пригляделся к колючке как-то очень внимательно.
— Вы уверены, что это действительно сон?
Агата удивилась:
— Ну а что же еще-то?
Келдыш отшвырнул колючку, сказал сквозь зубы:
— Да откуда я знаю все ваши… возможности? Может, вы просто вытащили нас в другую реальность? Ощущения уж очень… ощутимы.
И еще как ощутимы! Особенно, когда он держал ее там, на краю обрыва. Очень сильный, очень горячий… руки у нее под мышками практически касаются ее груди… еще чуть-чуть, еще чуть ближе… и они бы просто обнялись. Агата машинально протянула руку и дотронулась до Келдышевского запястья. Игорь посмотрел на ее руку — Агата тут же ее отдернула — и спросил чуть насмешливо:
— Убедились, что я настоящий?
— Д-да…
— Рад за вас, — учтиво сообщил он, повернулся и двинулся дальше. Слегка прихрамывая. Агата, поднимая тучи пыли кроссовками, поплелась следом. Келдыш то и дело заглядывал в котлован, пару раз наклонился, что-то рассматривая, подобрал камешек. Подкинул его в руке, растер в пыль, и отряхнул ладони.
— Да-а-а… — сказал Келдыш.
— Что 'да'?
Игорь, засунув руки в карманы шорт, окинул взглядом развалины, к которым они приблизились — точно стену крепости, которую собирался брать штурмом.
— Как вы выходите из такого сна?
— А?
— Вас будят или вы просто сами по себе просыпаетесь?
— Ну… сама.
— А если надо будет быстро проснуться?
— Зачем?
— Потому что надо, — сказал Келдыш задумчиво, плавно вынимая руки из карманов. — Ну просто очень надо.
Агата взглянула на его мягко согнутые пальцы — 'кошачьи лапы', когда-то говорил ей Димитров — и поспешно развернулась к развалинам.
Больше всего это походило на облако пыли. Пыли, поднятой ветром, которого не было. Облако
