графином, полным бренди, и двумя рюмками. Запах лилий и роз пронизывал воздух: ковер и подушки были сбрызнуты ароматной водой. Дебора сказала брату:
— Это как раз то, что я хотела.
Она обошла беседку, потрогала муслин, бросила взгляд на ложе, вообразив себя в жарких объятиях Доминика, и улыбнулась:
— Превосходно. Я побегу к себе и напишу Доминику нужное письмо.
Очень скоро ее жалобная записка с мольбой о помощи была послана, и Дебора в прекрасном настроении приняла ванну, готовясь к предстоящему свиданию. Потом она осмотрела свой гардероб, подыскивая платье пособлазнительнее, которое легко бы снималось.
Ничего не зная о ночном предприятии Доминика и Ройса, Дебора никак уж не думала, что ее слуга застанет адресата спящим, а письмо получит Мелисса. В спешке Дебора забыла написать имя Доминика, она просто велела отнести послание в дом Слэйдов.
После того как слуга, доставивший записку, удалился, Мелисса долго смотрела на конверт. Даже если бы она не почувствовала запах духов Деборы, ей было бы ясно, от кого письмо, потому что слуга сообщил, что он послан леди Боуден;
Мелиссе было ясно, что оно предназначено ее мужу.
Сев на галерее. Мелисса положила конверт перед собой на стол и задумалась, будить ли Доминика: ведь письмо могло быть срочным. Но тогда все начнется снова… Нежные губы молодой женщины сжались. Опять эта леди Боуден будет заманивать его на свидание! Когда она подумала о муже, который так глубоко заснул после ее ухода на рассвете, лицо Мелиссы смягчилось, и все мысли о Деборе затмились сладкими воспоминаниями о прошедшей ночи.
Когда Ройс и Доминик уехали, она не могла ничем заниматься, повторяя себе, что все будет хорошо, что нечего бояться; однако Мелисса не могла не волноваться, хотя прекрасно понимала, что Доминик и Ройс могут за себя постоять. Страх за них навалился на нее, когда вечером она лежала одна в постели и ругала себя за то, что не поехала с мужчинами: она вполне могла посторожить их, пока они были в доме. Чувствуя, что все равно не заснет. Мелисса пошла в комнату Доминика, села на его кровать и стала ждать, привалясь к подушкам, еще хранившим его запах. Страхи оставили ее, когда она вспомнила его слова:
— Я обожаю тебя!
Мечтательно Мелисса уставилась в пространство, уже твердо зная, что Доминик любит ее; затем она свернулась в клубочек на атласном покрывале и заснула.
Доминик, уставший, но довольный, вернулся домой почти в четыре утра и, увидев жену на своей постели, тихо позвал:
— Мелисса!
Она услышала его голос и, проснувшись, села в кровати; ее волосы растрепались, а щеки были еще розовыми ото сна. Чем-то сейчас она была похожа на очаровательного котенка. Увидев Доминика, Мелисса радостно воскликнула:
— Ты дома! Я так волновалась и не могла заснуть!
Расстегивая рубашку, он нежно улыбнулся и сел на край кровати.
— Да ну? А что ты делала сейчас? — спросил Доминик, ласково глядя ей в лицо. Жена бросилась к нему в объятия.
— Я не спала. Я просто мечтала. Мечтала о тебе.
— Правда? — тихо спросил он. Теплое тело Мелиссы, прижавшееся к нему, заставило его забыть обо всем: и о бессонной ночи, и об усталости. Прижав ее крепко к себе, он легонько сжал зубами мочку ее уха. — И что ты видела в своих мечтах?
Дрожь желания пробежала по телу Мелиссы и, удивляясь своей смелости, она осыпала поцелуями его лицо, шею; ее пальцы скользнули под полурасстегнутую рубашку, чувственно гладя теплую мускулистую грудь.
— Ну вот это, — прошептала она, когда ее пальцы дотронулись до сосков на его груди. — И вот это…
Доминик прижался к ее щеке губами, а когда почувствовал, что рука Мелиссы спустилась до его живота, его охватила страсть. Впившись губами в ее губы, он целовал ее неистово, горячие руки прикасались к ее телу, он уже не помнил себя, все накопившееся в последние недели желание прорвалось, и они медленно откинулись на подушку, слившись губами, сплетясь руками и ногами…
Ее щеки слегка порозовели, и, тряхнув головой, Мелисса отбросила волнующие воспоминания. «Нет, этого нельзя допустить», — подумала она, глядя на письмо Деборы. Она знала, что Доминик проспит еще часа два. Они уснули на заре, в объятиях друг друга, удовлетворенные. Мелисса проснулась около полудня, и Доминик даже не пошевелился, когда она выскользнула из постели. Нет, не стоит будить его из-за этой записки.
Несколько минут она думала, вправе ли вскрыть конверт. Адресат ведь не указан… Мелисса быстро распечатала письмо. Пробежав глазами листок, прочтя мольбу Деборы, она усомнилась, что той действительно нужна помощь. Но, с другой стороны, Мелисса не забыла леденящий, злобный взгляд Латимера и подумала, что, может быть, есть доля правды в жалобах Деборы. Может, Латимер ее избил, и она боится за свою жизнь? И не исключено, что Доминик предлагал ей свою помощь в случае необходимости, но тогда…
Глаза Мелиссы сузились, она размышляла: а если в записке ложь, и единственная задача англичанки — завлечь к себе Доминика?
Взглянув еще раз на красивый почерк, она решила, что как женщина должна ей помочь, и решительно встала. Она поедет к Деборе, и, если та действительно нуждается в помощи, она ее получит.
Мелисса прекрасно ездила верхом, и черный мерин быстро донес ее до места. Она знала дом, который снимал Латимер, и причал, где Дебора ждала Доминика. На всякий случай Мелисса увела лошадь с главной дороги и, взяв ее под уздцы, обошла запруду с другой стороны.
Внимательно осмотревшись и не обнаружив ничего подозрительного, она подвела лошадь почти к самой запруде, стараясь оставаться в тени леса, пока не подошла к пирсу. Мелисса привязала коня к березе и осмотрелась вокруг, сомневаясь, правильно ли поступает; однако, — вспомнив слова мужа о том, что Латимер не настоящий шпион, она рассердилась, что позволила воображению взять верх над здравым смыслом, и смело шагнула вперед, крепко зажав в руке кожаную плеть, которая хотя и не могла служить серьезным оружием, но была достаточно тяжелой и придавала Мелиссе уверенность в себе.
Мелисса осторожно подошла к пирсу и ступила на него. Остановившись в нескольких шагах от беседки, она почувствовала слабый запах лилий в воздухе и заметила розовую ткань, скрывавшую внутренность сооружения. До нее донеслись какие-то звуки, куда больше напоминавшие пение, чем безутешные рыдания. Убедившись, что поступила правильно, приехав сюда вместо Доминика, Мелисса еще на несколько шагов приблизилась к беседке; запах лилий и роз защекотал ноздри. Да, она была совершенно права, не разбудив мужа. Ясно, что не о спасении Деборы шла речь — эта леди просто-напросто собиралась соблазнить ее мужа.
Войдя внутрь, Мелисса зажмурилась, ослепленная броскими цветами ткани, и, едва подавив смешок, представила себе лицо Доминика, который кинулся бы на зов о помощи и увидел все это. А когда ее взгляд упал на Дебору, она с трудом сохранила серьезное лицо. Не заметив, что она уже не одна, та с рюмкой бренди развалилась на ложе, пытаясь принять самую соблазнительную позу. Она была одета в платье весьма сомнительного покроя, какого Мелисса никогда не видела: сиреневого цвета, почти прозрачное, с глубоким декольте; ткань удерживал единственный бантик, завязанный под полной грудью Деборы. Мелисса узнала в ее одеянии накидку, в которой Дебора была на балу, и поразилась изобретательности и наглости этой женщины.
Мурлыкая что-то себе под нос, Дебора отпила большой глоток бренди, и по ее неверным движениям Мелисса поняла, что это уже не первая порция, которую она приняла.
Мелисса часто мечтала, как она отомстит Деборе. Сегодня такая возможность имелась, хотя ситуация была совсем иная, чем она себе представляла: зная, что Доминик ее любит, Мелисса уже не опасалась за свое счастье, и ей больше не хотелось мстить. Стоя у входа, она смотрела на импровизированный будуар Деборы с чувством презрения и даже некоторой жалости к этой женщине. Доминик любит ее, и какие бы усилия ни прилагала Дебора, они напрасны. Почувствовав весь идиотизм ситуации, Мелисса шагнула
