— Если вы имеете в виду «Теремок», то находившийся там Григорий Васильевич никого не видел и не слышал, — отозвалась Лариса.
— А если это было не в «Теремке»? — спросил Киселев.
— Тоже не очень вяжется, — отозвался Скворцов. — Угрожая убийцам неизвестной ему девушки, наш поборник за правду садится потом в их машину, где его и убивают.
— Он мог не сказать им ни слова, — не унимался Павел. — Это они испугались: вдруг он что-то слышал.
— Притянуто за уши! — не выдержала Лариса.
— У тебя есть версия получше? — поинтересовался Константин.
— Я хочу съездить в Озерное, — ответила Кулакова. — Вдруг искомое лежит на поверхности, только не в Приреченске, а в родном доме Рафика Боброва или Никиты Кошелева.
Глава 23
Участковый Степан Игнатьевич встретил женщину приветливо. Когда она объяснила ему цель своего приезда, он деликатно осведомился:
— Знаете, что будете искать?
— Нет, — честно призналась Лариса.
— Значит, долгонько здесь пробудете.
— Может, и не так уж, — произнесла девушка. — Знаете, что меня сюда пригнало? Характеристика Рафика, данная вами и всеми, кто его знал. Он ведь был натурой впечатлительной и поэтичной, ведь так?
— Совершенно верно, — отозвался участковый. — В школе даже стихи писал для самодеятельности. И Татьяна говорила про его увлечение, хвасталась: мол, сколько уж ей стихов посвятил!
— Знаете, что я подумала? — повернулась к нему Лариса. — Впечатлительные, творческие люди обязательно ведут записи. Им держать все в себе труднее, чем нетворческим людям, и они выплескиваются в прозе, стихах, на холсте бумаги или в музыке. Я подумала: а вдруг тайна гибели Татьяны Кошелевой и ссоры с Никитой тоже отражена в стихах или прозе? Ничто не мешает думать, что Бобров-младший вел дневник.
— Интересная мысль, — согласился Степан Игнатьевич. — Короче, ищем тетрадку со стихами или прозой. Уж не за ней ли наведался убийца?
— Вполне может быть, если Рафик ему сказал, — кивнула головой Кулакова.
Участковый отпер калитку, и они вошли на ухоженный участок Бобровых, прошли в уютный дом. Здесь пока еще ничто не говорило о недавней трагедии, кроме силуэтов, очерченных мелом на полу.
— Я помогу вам, — вызвался Степан Игнатьевич. — Вы ищите в комнате Рафика, а я буду орудовать в гостиной.
Ларису удивил порядок в доме. Вещи стояли на своих местах, и она засомневалась, что убийца знал про тетрадь. Скорее всего, нет, однако ей это было неважно. Важно найти, и дай бог, чтобы там оказался ключ к разгадке тайны.
Ко всеобщему удивлению, тетрадь искали недолго. Хозяин, вероятно, часто брал ее в руки, и она лежала у него на столе, ничем не прикрытая. Кулакова взяла ее, чувствуя, как замерло дыхание. Возможно, сейчас она проникнет в чужую тайну, а возможно, существует еще какое-нибудь хранилище мыслей Рафика.
— Степан Игнатьевич! — позвала она участкового. — Кажется, наши поиски можно прекратить.
Тот влетел как на крыльях.
— Нашли? — от волнения мужчина едва переводил дыхание. — Читайте.
Лариса раскрыла тетрадь.
«Повесть о любви», — прочитала она название рукописи.
«Сегодня я встретил девушку моей мечты. Произошло это при самых прозаических обстоятельствах: она переехала с родителями в Озерное и пришла учиться в наш класс. Наверное, для многих мое утверждение покажется странным. Я ученик десятого класса, у меня все впереди, я честолюбив и романтичен. А что представляет из себя она? Внешне это красавица с роскошными каштановыми волосами. Наверное, такие были у русалок, заманивавших одиноких путников в глубину озер. Огромные синие глаза, тонкие черты лица. Возможно, богатый внутренний мир. Мне понравилось, как она давала оценку Ларисе Огудаловой из «Бесприданницы». Наверное, я влюбился. Пока ничего не скажу родителям, особенно маме. Она такая правильная, а у Тани (так зовут мою любовь) родители — алкоголики. Для меня это малозначительный факт. А вот как отнесутся к этому они? Поживем — увидим. Если моя избранница достойна меня, никакие преграды нас не остановят. Сегодня пригласил ее в кино. Такая ничего не значащая встреча. Может быть, завтра мы расстанемся».
Следующие страницы дневника говорили: Рафик не только не расстался с Татьяной, но влюблялся в нее больше и больше.
«Моему удивлению нет предела, — писал мальчик. — Фактически Таня (да простит меня она, если когда-нибудь прочитает эти строки) выросла на помойке. Да, образ жизни ее
