на обыкновенную проститутку. А мы еще спорили, откуда роскошь в квартире. Если и муженек у нас мальчик по вызову, снимаем слежку ко всем чертям.
Однако Константин принес другие сведения. Ринатик весь день прошлялся по барам: то пил пиво, то играл в кегли, то орудовал бильярдным кием. В своей мастерской он появился под вечер, пошуршал в гараже, отослал две подъехавшие машины, даже не посмотрев их, и отправился домой к любимой женушке. Ничего интересного Скворцов не узрел. Зато выяснил кое-что интересное: Лиля жила не в Залесске, как она сказала, а в тридцати километрах от этого города, в деревне Малые Овражки. Павел хмыкнул, услышав это название. Родители ее были обыкновенными работниками колхоза и, как считал Константин, никогда не подарили бы дочери даже подержанную иномарку. Кроме того, красотка и ее благоверный учились на коммерческом отделении университета и платили за обучение кругленькую сумму. Семья Рината жила в Приреченске на Полюсной в однокомнатной квартире и трудилась на заводе. Кроме Рината, старшенького, как называла его мама (об этом поведал Скворцову участковый), в семье было еще трое детей, школьники, и не родители помогали парню, а он им. «Наш свет в окошке», — так выразилась мать. Так что вопрос о доходах молодой семьи оставался открытым.
— Наркотики? — предположила Лариса. — Они всегда идут об руку с проституцией.
— Да, слежку бросать нельзя, — констатировал Павел.
— Я бы поговорила с родителями Лили, — Кулакова задумчиво посмотрела на коллег, — только ехать в такую жару неохота. Однако я знаю, кто может это сделать.
Она подумала о Николае Ведерникове и в тот же миг набрала телефон Залесского УВД.
Николай действительно не отказал Ларисе. Помня о том, как его коллеги помогают им искать убийцу Бобровых, он решил сделать маленькую любезность. Старенькая «Волга» доставила его в деревню за пятнадцать минут и высадила на Ягодной, 8 — возле дома родителей Лили.
Дверь Николаю открыла худенькая замученная женщина в старом залатанном халате.
— Проскурина Нина Сергеевна? — Николай сразу предъявил удостоверение: что-либо выдумывать ему не хотелось.
— Да. — Женщина занервничала, увидев документ. — Что случилось?
— Пока, слава богу, ничего, — успокоил ее капитан. — Ваш муж дома?
— В огороде. — Нина Проскурина уже собиралась крикнуть супруга в окно, но он сам зашел в дом, неся полное ведро помидоров.
— К нам милиционер из Залесска, — ошарашила его жена.
— Из Залесска? — удивился Егор Алексеевич. — А в чем дело?
— Мне надо поговорить о вашей дочери, — пояснил Николай.
— О Лиле? — этот вопрос еще больше удивил Проскуриных. — Разве она что-нибудь натворила?
— Ответьте сначала на мои вопросы, а потом я вам все объясню, — предложил Ведерников.
Проскурины кивнули.
— Скажите, где учится ваша дочь?
— В Приреченском университете на экономическом факультете, — родители переглянулись, — а разве это неправда?
— Нет, чистая правда, — Ведерников сделал вид, что отмечает что-то в блокноте. — Следующий вопрос: она платит за обучение?
— Лилечка окончила школу на «хорошо» и «отлично», — сказала мать заученную фразу, — она гордость нашей деревни: одна из всех выпускников школы поступила на бюджет. Иначе мы не смогли бы ее учить.
— Вы помогаете ей деньгами?
— А какие у нас деньги? — удивились родители. — Колхоз давно уже пустил нас на подножный корм. Практически с огорода и кормимся. На зарплату разве что спички и мыло покупаем.
— У вашей дочери есть красная иномарка? — задал Николай следующий вопрос.
— Есть, — кивнул головой отец.
— А откуда она у нее?
— Лилечка такая умница. — Нина Сергеевна опять сделала умиленное лицо. — Она не только учится, но и работает в какой-то фирме. Ей очень хорошо платят. Так что не мы ей помогаем, а она нам. Повезло нашей девочке, — мать быстро перекрестилась. — В наше время фирмы ценят молодых и талантливых людей.
— А мужа ее вы хорошо знаете? — Николая не удивило бы, если бы родители ничего не знали о Сейфуллине. Но здесь Лилечка не обманула.
— Ринатика? — улыбнулась Проскурина. — Как же не знать? Мы его, поди, с пеленок знаем.
— Разве он не уроженец Приреченска? — поинтересовался Ведерников.
— Не совсем, — теперь в разговор вступил отец. — Когда-то его семья жила здесь.
