— К Тихорецкому? За что? — Она изобразила удивление. — За убийство невинных людей? За издевательства надо мной?
— За то, что в течение года он исполнял малейшее ваше желание, — констатировала Кулакова. — Кстати, насчет избиения. Вызванный нами эксперт ждет в соседней комнате.
— Но я же говорила вам, — Катя умоляюще посмотрела на Киселева. — Он избивал меня, не оставляя следов. Евгений знал болевые точки. Поэтому ваш эксперт ничего не найдет. — В ее глазах показались слезы. — Не надо мучить меня лишний раз.
— Хорошо, — смилостивилась стерва. — И какое же наказание вы как будущий юрист определили бы сейчас вашему бывшему другу?
Слезы высохли. На лице девушки появилось хищное выражение.
— Я жалею, что отменили смертную казнь, — сказала она. — Евгений ее заслуживает.
— Понятно. — Лариса сделала какие-то записи в блокноте и достала новый листок. — А это уже показания вашего возлюбленного. Прочтите их.
Катя впилась глазами в мелкий округлый почерк Жени, однако не могла сосредоточиться. Буквы прыгали в диком танце, мешая разобрать написанное.
— Прочитать? — услужливо спросил Игорь Владимирович.
— Будьте так добры, — девушка протянула ему листок.
Показания Женьки не ошарашили Катю. Главное, они ее не затрагивали. Она расслабилась.
— Вы ничего не заметили? — Лариса опять пристально смотрела на нее.
— Он объясняет по-другому! — Катя вытерла вспотевший лоб.
— А как вы это прокомментируете?
— В его показаниях упор делается на мое лицо. — Девушка с вызовом взглянула на оперативницу.
— Для чего? — эта стерва не хотела оставить ее в покое.
— Как будущий юрист, могу предположить только одно: мой шрам для него — смягчающее обстоятельство, — она нервно откинула густые волосы.
— Вы бы на месте суда зачли его? — поинтересовался Скворцов.
— Нет, — показавшиеся было слезы давно высохли. Лицо сидящей поражало твердостью и непреклонностью.
— И вам не хотелось бы его увидеть? — заметил Киселев.
— Нет, — ответ был такой же твердый.
— А после этого? — Кулакова достала еще одну бумагу и протянула Кате. Девушка взяла ее дрожащими руками. Она догадалась, что перед ней дарственная.
— Думаю, Тихорецкий зря тратил время на этот документ, — спокойно проронила Лариса. — Вы, конечно, откажетесь от его подарка.
— С какой стати? — Присутствующие в кабинете следователя были поражены ее бледностью. — Я его заслужила. А вам так не кажется?
— Но при вашем отношении… — начала было Кулакова.
Катя совершенно успокоилась. То, чего она ждала несколько долгих дней и ночей, лежало теперь на ее коленях, вещая словами Женьки: моя воля, мое желание. Теперь по закону никто не имеет права лишить ее этого, что бы кто там ни думал.
— Я прожила с маньяком больше года, — Климентьева почти кричала. — И столько вытерпела! Неужели я не заслуживаю нового лица? По-вашему, я его не заработала? А впрочем… — Теперь она смотрела в глаза смазливой оперативнице без всякого страха. — Я тоже знаю законы. Вы должны сделать так, как тут написано. И не теряйте времени, а не то я подам на вас жалобу.
К ее удивлению, сидящие перед ней не изменились в лице и не предприняли никаких действий. Они продолжали смотреть на Климентьеву как на ископаемое, найденное в неожиданном месте.
— Что же вы… — Катя осеклась, натолкнувшись на тяжелый взгляд Кулаковой.
— Там, куда вы отправитесь, новое лицо не понадобится, — сказала женщина. — С вашим будет куда легче выжить, поверьте мне.
— Что вы хотите сказать? — мертвенная бледность опять залила лицо Кати.
— Вы прекрасно знаете. — Лариса достала еще один листок. — Вот заключение экспертизы. Видите, как различны удары ножом на трупах и на манекенах при следственном эксперименте? Из всего явствует: Тихорецкий не убийца.
— Не убийца? — девушка схватилась за спинку стула. — Но я видела, я свидетель…
— …заинтересованный в том, чтобы засадить его, — Кулакова повернулась к коллегам. — Сейчас вы наглядно это продемонстрировали, получив ожидаемое: дарственную на имущество своего бывшего парня.
— Тогда кто же? Кого же вы… — слова застревали в горле Кати.
